Две весьма претенциозно одетые дамочки были единственными обитательницами небольшого вестибюля. Увидев вышедшего из приемника врача, одна из них принялась усиленно тереть обильно натушенные веки носовым платком и забубнила:
– Доктор… мой сын… какое горе!.. спасите!
Распознав мать пациента, Александр двинулся к ней, но путь преградила буквально кинувшаяся ему под ноги спутница:
– Доктор, я родная тетка. Я все видела.
– Что именно вы видели?
– Мы вернулись с работы после вечерней смены. Зашли к сестре, а тут такое… Никитка на полу лежал. Мы сначала подумали – заснул ребенок, набегался, прикорнул и забылся. А когда на кровать переносить стали, увидели – неладно что-то… Глазами вращает, открыть пытается, и взгляд пустой какой-то, будто сквозь нас смотрит. В поту холодном весь, как при температуре. А потом еще и синеть начал…
– Запах алкоголя от ребенка почувствовали? – довольно бесцеремонно перебил Александр. – Где, по-вашему, пацан напиться мог? – Словоохотливая родственница запнулась, сбитая с явно заготовленной колеи неожиданным вопросом.
– Мы об этом думали. Ума не приложу! Света, – она указала на яростно трущую глаза мать, – говорит, что в кладовке самогон стоял. На случай праздника или еще какого повода… Ну вы понимаете.
– Ребенок один дома был? Раньше подобное случалось?
– Один. Да и с кем его оставишь? Сестра с мужем разошлась. Он уж год как умахнул куда-то. Мать в другом конце города живет. Больная вся. Куда ей за внуком бегать. Но вы не думайте, – спохватившись, оправдывающимся тоном залепетала она, – мальчик уже привык один оставаться. Он знает, что мать аккурат к одиннадцати вернется. Да и соседи в курсе, присматривают потихоньку. Но такого раньше не было, – она выпучила и без того круглые накрашенные глаза, – наверное, попробовать захотел. От дружков наслушался и решил во взрослого поиграть.
– Ясно. Доигрался. Аллергий у ребенка не бывало? На сладкое, на цитрусовые или на лекарства? – Темнов обращался прежде всего к матери, но та лишь испуганно покачала головой, а словесную инициативу вновь взяла на себя тетушка:
– Никогда, доктор. Сахар ложками ест, а мандарины килограммами, – она коротко хихикнула, – с этим все в порядке.
– Ладно. Ожидайте. – Он скользнул взглядом по жалостливо уставившейся на него матери и вернулся в приемник.
Внутривенный катетер уже торчал в правой подлокотной ямке мальца. Одежда акселерата была горкой сложена на подоконнике, и все присутствующие имели возможность лицезреть его худое маленькое тельце.
«Дыхание поверхностное, но свободное. Видимых травм нет, – профессионально подметил Александр. – И ноги колесом, манекенщиком парню не быть. Хотя, кто его знает, может, перерастет еще. Или мода на кривоногих мужиков пойдет». Он едва не улыбнулся, но, перехватив ожидающие взгляды медсестер, вернулся в образ реаниматолога.
– Глюкозу по вене, десятку. Давление?
– Восемьдесят на сорок. Пульс слабоват. – Татьяна указала