Так, в учении и тренировках прошли почти шесть месяцев. Не было ни выходных, ни праздников, не говоря уже об увольнительных в город. Правда, к концу полугодового срока начальство, словно почувствовав, что народ начинает звереть и это чревато если не открытым бунтом, то эмоциональными срывами, откуда недалеко и до инцидентов с применением оружия, нагрузки значительно снизило. Исчезли тренеры по рукопашному бою и инструкторы по стрельбе и вождению, прекратились занятия по минно-подрывному делу, изматывающие кроссы и марш-броски, перестали вбивать в голову вообще всякие спецподготовки. Остались только языковые занятия, да новая дисциплина, которую можно было назвать политической географией. Суховатый, подтянутый, с короткой армейской стрижкой преподаватель этой науки Василий на очередном часе подробно разъяснял государственную структуру каждого американского или африканского государства, политику, проводимую его правительством, этническую структуру населения, природные ресурсы, климатические условия и тому подобное. Конспектировать полагалось обязательно, чтобы на досуге, которого теперь образовалось немного больше, можно было перечитать записи и закрепить полученные на занятиях знания.
Кормили все так же обильно и калорийно, и «новобранцы» постепенно начали набирать вес, потерянный за эти сумасшедшие полгода. И отношения между курсантами потеплели. Если раньше это были просто боевые товарищи, связанные только одной целью – выстоять, не сломаться от бешеного ритма обучения, то теперь появились и дружеские отношения, когда можно было поговорить о доме, родителях, вообще другой жизни, оставшейся там, за забором отделения СОБ, той жизни, в которую им предстояло вскоре вернуться. Но если подумать, то разве они вернутся именно в ту, прежнюю жизнь? Они, ставшие теперь совсем другими? Значит, и будущая жизнь станет тоже совсем другой. Лучше, хуже, кто знает? Другой.
И наконец дождливым октябрьским утром, всю их группу построили на плацу, не обращая внимания на погоду. Перед маленькой шеренгой появились три офицера, вернее, два офицера и один генерал-майор. Он и оказался начальником Георгиевского отделения СОБ Малюгиным. За все время обучения Евгений ни разу не видел самого старшего здесь начальника. То ли он постоянно отсутствовал, а то ли просто не считал нужным показываться на глаза курсантам. Один из офицеров был Миронову вовсе незнаком, а вторым оказался Симонов. Он и держал над головой генерала раскрытый зонтик, пока тот зачитывал приказ о производстве в следующий чин всех курсантов. Почти все стали