Новые границы, новая зависимость
Но в конце концов они их догнали. Были проведены новые границы, принесены новые клятвы верности, из старых языков родились новые. Экономика германской империи[61] росла, и, естественно, местные жители достигли в искусстве коммерции еще больших успехов, и евреи потеряли свое значение. Там, где вначале правящий класс принимал еврейских торговцев как почетных гостей и чувствовал, что ему повезло, раз он смог привлечь таких умных специалистов, суливших экономическое развитие их незначительных владений, теперь местные христианские ремесленники и купцы стали все больше ревновать к еврейским знаниям и предприятиям. С Х века они стали объединяться в гильдии и торговые ассоциации, исключавшие членство евреев и отчаянно боровшиеся против еврейской конкуренции. По мере прогресса германского общества новые монархи, пытаясь подражать римским императорам, стали уделять внимание компиляции римского права, составленной византийским императором Юстинианом – грозой готов, еретиков, язычников, а заодно и евреев, издавшим несколько законов, которые ограничивали свободу евреев в их деятельности и в отправлении обрядов. Его принципом было то, что «евреи никогда не должны наслаждаться плодами власти, а только страдать от ее притеснения и наказаний».
Не все было гладко и с германским миром. Борьба за власть между Церковью и государством никак не заканчивалась. Папа и император боролись за первенство, этот спор привел к скандалу, когда в 1076 году папа Григорий VII отлучил от церкви императора Генриха IV, а в ответ Генрих назначил антипапу по собственному выбору. Простым людям было незачем принимать сторону какой-либо из конфликтующих сил, и они обращались за поддержкой к низшему духовенству, часто далекому от образованности, или к монастырям, у которых были собственные планы промышленной экспансии. Централизованная Римская церковь находилась под угрозой быть покинутой своей паствой.
Реагируя на эти социальные и политические проблемы, лидеры Церкви не имели другого выбора, кроме как реформировать свои учреждения и протянуть руку простому народу. В этом мире Земля была плоской, Солнце и Луна были фонарями, которые Бог поместил на небе для удобства людей, а характер Царя Небесного можно было понять из того, как вели себя земные правители, – священники объясняли своей пастве, что Бог Отец обладает таким же вспыльчивым и нетерпимым нравом, как короли и императоры. Теперь Церковь начала распространять другую идею, несоотносимую с очевидными моделями человеческого поведения, – о Боге, любящем своих земных почитателей, который так возлюбил мир, «что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3: 16).
Было отброшено представление о папе и епископах как о великих и богатых мирских господах – образ, который в прошлом вызывал по отношению к