9
– Зобная железа ягненка, маринованная в оливковом масле из Сардинии с добавлением рукколы, – провозгласил метрдотель, тыча мизинцем в два микроскопических кусочка мяса в тарелке Клэр. – Помидоры, вяленные под солнцем Болгарии.
Что меня поразило в тарелке Клэр, так это необозримая пустота. Разумеется, я знаю, что в престижных ресторанах качество превалирует над количеством, но пустота в тарелке Клэр явно была вопиющей.
Возникало впечатление, что пустая тарелка провоцирует тебя на замечание, жалобу в адрес открытой кухни. «Но ты же все равно не осмелишься!» – говорила тарелка, смеясь тебе в лицо.
Я напрягся, вспоминая цену, – самая дешевая закуска стоила девятнадцать евро. Цены на главные блюда варьировались в диапазоне от двадцати восьми до сорока четырех. Кроме того, гостям предлагались три варианта комплексного меню по сорок семь, пятьдесят восемь и семьдесят девять евро.
– Горячий козий сыр с кедровыми и грецкими орешками, – рука с мизинцем парила над моей тарелкой. Я подавил искушение ответить: «Я знаю, потому что именно это я и заказал» – и сосредоточился на мизинце. Ближе чем сейчас он в этот вечер ко мне не подбирался, даже когда разливалось вино. В конце концов метрдотель пошел по пути наименьшего сопротивления, вернувшись из кухни с новой, уже откупоренной бутылкой.
После винного погреба и поездки в долину Луары настал черед шестинедельных винных курсов. Отнюдь не во Франции, а в пустующем классе вечерней школы. Свой диплом Серж повесил на самом видном месте. На одном из первых уроков его должны были научить, что содержимое бутылки, пробка которой торчит над горлышком, может не совпадать с тем, что заявлено на этикетке. Недоброжелатели могли подменить вино, разбавить его водой из-под крана или плюнуть в бутылку.
Однако после аперитива от заведения и сломанной пробки Сержу Ломану, видимо, не хотелось дополнительной суеты. Не глядя на метрдотеля, он вытер губы салфеткой и буркнул под нос, что вино «восхитительно».
В тот момент я отвернулся и посмотрел на Бабетту. Ее глаза под затемненными стеклами очков были направлены на мужа; я не видел, но уверен, что она приподняла бровь, когда услышала его оценку вина, откупоренного на кухне. В машине, по дороге в ресторан, он заставил ее плакать, но сейчас ее глаза уже были не такими опухшими. Я надеялся, что она метнет в него какую-нибудь колкость: у нее это прекрасно получалось, порой она бывала весьма язвительна. Фраза «Он в долине Луары, дегустирует вина» была наимягчайшей формой ее сарказма.
Я мысленно ее воодушевлял. Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Если разобраться, то основательный, вышедший из-под контроля скандал между Сержем и Бабеттой еще до закусок был бы мне, пожалуй, на руку. Я бы произнес примирительные слова, выступил якобы непредвзятым судьей, между тем она бы поняла, что я на ее стороне.
К моему сожалению, Бабетта ничего не сказала. Было почти очевидно,