Кузнецов Николай Иванович – врио начальника отдела спецопераций, обер-лейтенант.
Задов Лев Николаевич – сотрудник отдела спецопе-раций.
Сусанин Иван Иванович – сотрудник отдела спец-операций.
Разин Степан Тимофеевич – сотрудник отдела спецопераций.
Нестеров Петр Николаевич – начальник отдела воздухоплавания, штабс-капитан.
Дуров Леонид Владимирович – начальник отдела зооподдержки, директор зверинца.
Щирый Хохел Остапович – начальник отдела тылового обеспечения, прапорщик.
Новогородский Садко Акимович – сотрудник отдела тылового обеспечения.
Ермак Ерофей Павлович – переговорщик отряда.
Шаманов Латын Игаркович – отрядный священник, религиовед.
Муромский Илья Тимофеевич – начальник отрядной заставы, старший богатырь.
Дранников Добрыня Никитич – богатырь.
Попович Алексей Вакулович – младший богатырь.
Филиппов Петр Трофимович – стажер.
Глава 1
ДВОЕ С КАРУСЕЛИ
Весело скрипнув напоследок, карусель остановилась. Из старенького репродуктора, закрепленного на столбе, вокруг которого вращались деревянные животные, автомобильчики, ракеты и прочий транспорт, послышалась популярная некогда песенка: «Здравствуй, страна героев!..» Первые слова ее, впрочем, прозвучали как-то неуверенно, если не сказать вопросительно. Но затем голос карусели окреп, и оборвался он на вполне жизнеутверждающей ноте.
С карусели по деревянному крылечку, покрытому шелушащейся оранжевой краской, сошли двое. Отличали их уверенный шаг, легкая настороженность и спокойная готовность ко всему одновременно.
Этой готовностью, пожалуй, особенно выделялся высокий, белокурый представительный мужчина плакатной арийской внешности, в новенькой форме пехотного офицера вермахта со знаком тридцати штурмовых атак и двумя новенькими кожаными чемоданами в крепких руках. Слез он с деревянной модели танка «Т-34». Спутник его, чертыхаясь и отдуваясь, в свою очередь сполз с огромного желтого верблюда. Краска на плешивом «корабле пустыни» облупилась. Его пассажир придерживал объемистый солдатский вещмешок. Поверх поклажи был привязан семилитровый чайник.
Слегка замешкавшись – парень в гимнастерке, слезая с верблюда, зацепился за гвоздь и порвал галифе,– они подошли к калитке в разноцветном низеньком частоколе ограды, опоясывающей карусель, и огляделись. С трех сторон песчаный холмик, на котором они стояли, окружало море и маленькая пристань, с четвертой отчетливо выделялась узкая и довольно короткая песчаная коса, вымощенная желтым кирпичом. Дорожка вела к утопающему в зелени острову. За зарослями вдали угадывались аккуратные строения.
– Похоже, нас не ждали,– заметил парень в гимнастерке и галифе, распахивая калитку, опуская поклажу на песок и усаживаясь на стоящую у входа скамейку.
Обер-лейтенант бросил на спутника спокойный взгляд и пожал плечами.
– Петруха,– смущенно представился офицеру его собеседник и уточнил: – Петя Филиппов, стажер.
– Николай.– Обер-лейтенант подсел рядом и достал из платинового, под алюминий, портсигара две сигареты.
– Не курю,– жизнерадостно отозвался Петруха и поинтересовался: – Слышь, дядь Коля, вы как думаете, нам сидеть ждать или того…
– Сказали, слезешь – встретят по прибытии. Так что давайте, юноша, не дергаться, а следовать инструкции.
– Ну мне тоже сказали, что встретят. Не сказали вот только где… Вы как знаете, а я гимнастерку сниму.
Кузнецов смолчал.
– А вы бы китель скинули, не то сопреете. Эх-ха-ха, сейчас бы пивка «Жигулевского»…
Обер-лейтенант снова пожал плечами, но китель все-таки расстегнул.
Минут через сорок бесполезного ожидания Петруха решительно встал, накинул на плечи гимнастерку и, подхватив вещмешок, обернулся к Николаю:
– Пойдем, а?
Обер-лейтенант поправил надвинутую на глаза от солнца фуражку, стрельнул на попутчика голубой эмалью внимательных глаз и неожиданно весело кивнул.
Идти по дорожке было приятно.
Ласковые и тихие волны мягко накатывали на косу почти у самых ног. Ветерок, совсем незаметный на холме, тут был посвежее. До дощатой сторожки на берегу они добрались минут за десять.
Сторожка оказалась довольно хлипкой, с полуото-дранной, покосившейся дверью сбоку и небольшим окошком-бойницей с видом на карусель спереди. Крыша сторожки представляла собой небрежно прибитый рейками по стенам кусок дырявой толи.
Рядом со сторожкой ножками в песок был прочно вкопан широкий дубовый стол с явными следами многократных пиршеств – шрамами от ножей, в подсохших круглых пятнах и подтеках. Рядом стояла