Умер казак, ушел на тот свет без святого покаяния. Не в честном бою погиб, не вражья пуля скосила, а одолела смерть на этом, богом проклятом, острове… Из полусотни васюринцев этот был семнадцатым, кому навечно лежать в чужом краю. Каганец, не поправляемый никем, потух. Забрезжил рассвет, засерело в курене…
Не выдержал Собакарь.
– Братцы! Доколь терпеть будем? – высоким, надрыв-с1ым голосом выкрикнул он. – Пока не перемрем все тут до одного? Или нет у нас оружия? Или мы не казаки?
– Правильно! Верно! Кому охота смерть задаром принимать! – подхватили казаки.
– Уйдем на Кубань!
– На майдан! Бей сполох!
Казаки торопливо надевали свитки, хватались за сабли и пистоли.
– Перебьем старшин!
Толкая друг друга, васюринцы бросились к дверям.
– Стой! – опомнился вдруг Федор. – Стой, казаки! – Он встал у двери, широко расставил руки.
– Чего там, не слухай его, ребята! Довольно, натерпелись! – кричали задние.
Казаки стеной двинулись на Федора.
– Назад! Опомнитесь! Послушайте меня!
Васюринцы притихли. Дикун возбужденно заговорил:
– Куда вы, такие-сякие! Да коли вы и перебьете старшин, а дальше? Как с острова выберетесь? Как на Кубань попадете? Да вас солдаты всех до одного перестреляют…
– Аи правду он кажет, – согласился кто-то.
Ободренный поддержкой, Федор продолжал:
– Браты! Или у меня, думаете, на сердце не накипело, или, думаете, я старшинам заступник? Да я, может, больше вашего им враг! От тут они у меня сидят! – Он ударил себя по затылку. – Чешутся и у меня руки. Дайте время, придем на Кубань, в Катеринодарскую крепость, там за все спросим… Там нас курени поддержат. Ответят нам старшины за все обиды!
Казаки остывали от яростного запала, постепенно соглашались с Федором.
– Так-то оно так, – наконец проговорил Собакарь. – Надо кликнуть казаков на майдан да миром потребовать полковников, чтоб они ответили, сколько нам тут стоять. Не хай ведут нас к нашим куреням!
– Курени наши бурьяном позарастали, жинки с голоду дохнут! – выкрикнул один из казаков.
– Зато Чернышев и Великий на этом походе, на наших бедах руки греют, – добавил Собакарь. – Антон Андреевич, тот их, жадных душ, в руках держал. А то весь харч казацкий раздуванили бы…
– Ах, они вражины!
– Вот что, браты! – повысил голос Дикун. – Старшин до поры не трогать, шоб лиха не нажить. А вот скликнуть казаков на майдан да потребовать, чтоб нас быстрее на Кубань отправили, – это правильно.
Шумной толпой казаки вывалились из куреня. Снег перестал сыпать, небо прояснилось, потянул морозный ветерок. На майдане ни души.
– Где довбыш? – закричало несколько голосов, – Где он, бисов сын, ночуе?
– Та бейте чем-нибудь!
Здоровенный широкоплечий казак, выдернув вбитый в землю кол, ожесточенно заколотил по литаврам.
На первые звуки из ближнего куреня выскочил еще не очнувшийся от сна довбыш – дюжий конопатый казак.
– А