– Ну!..
– Принцесса очень хороша, гораздо красивее Кальвимон, и я сказал это принцу.
– Неужели? И принц не рассердился?
– Его высочество перестал сердиться на правду с некоторого времени. Но все же нельзя отрицать, что мадам Кальвимон довольно соблазнительная женщина, как вообще все полные, белые блондинки с великолепным бюстом и темно-голубыми очами. Наш приятель Лагранж вполне разделяет это мнение.
– Лагранж?! Актер, живущий с вами. Это наводит меня на некоторые мысли…
– Ага! Я не преминул сообщить принцу, что Лагранж находит Флоранс восхитительной.
– И он не приказал вас вышвырнуть за дверь?..
– Ничуть не бывало! Он рассмеялся, и с тех пор… Лагранж живет в замке.
– О, какое драгоценное известие! Завтра же посылаю курьера к кардиналу с этим сообщением. О! Мазарини осыплет милостями того, кто будет содействовать счастью его племянницы. Надо поскорее представить его госпоже Кальвимон.
– Подождите завтрашнего представления. Я придумаю кое-что.
– Не правда ли, маленький Марсан очень глуп?
– Чрезвычайно!
– Но зато Лорен – хитрая штучка и имеет большое влияние на брата.
– Да, этот проныра составит себе блестящую карьеру со временем.
– Так шепните ему, что пора позаботиться о карьере.
Все дело в том, чтобы невинный ребенок проболтался в простоте души о том, что видел и слышал в будуаре голубоокой красавицы. Таким образом мы…
– Останемся в стороне, если мадам Кальвимон будет скомпрометирована, – перебил со смехом Даниель. – О, Мольер, вы незаменимый человек! Вам следовало бы быть дипломатом. Теперь мы отлично понимаем друг друга.
– Еще бы! Ведь профессии наши одинаковы.
– Это было бы дерзко, если бы не было так смешно, – засмеялся Даниель.
– Я всегда бываю дерзок и смешон в одно и то же время. Итак, завтра утром гонец скачет к кардиналу, вечером – представление, послезавтра – урок пажу, а затем все окончится, как в веселой комедии – свадьбами.
Наконец наступили давно ожидаемые празднества. В рыцарской зале замка Пезенас Конти в полной форме, сидя под бархатным балдахином, усеянным лилиями, окруженный д’Аво, офицерами и придворными, открыл заседание речью, поразившей всех одушевлением и изяществом языка. Его царственная величавость, соединенная с чрезвычайной приветливостью, расположила к нему все сердца. Когда он прочел письмо короля, который возвращал депутатам все прежние права, давал городам новые привилегии, обещал полное возмещение военных издержек, все собрание огласилось неумолкаемыми криками: «Да здравствует Людовик XIV». Затем следовал торжественный праздник, на котором против желания Конти, но по настоянию д’Аво, присутствовали знатнейшие лангедокские дамы. Госпожа Кальвимон явилась в качестве приятельницы вдовы Серасин, которую принц представил под именем Пти де Прэ – титул, данный ей Мазарини.
Представлением всеми любимой трагедии Корнеля и иллюминацией