После этого во всех творческих Союзах пошли обсуждения, пересуды, обмен мнениями. Все ждали возвращения кандидата в юбиляры…
Ко времени возвращения Михалкова в Москву вся столичная богема уже свыклась с тем, что награждение неминуемо.
На этом и был построен богословский расчёт: чем больше людей будет знать о предстоящем награждении, тем больше будет звонков и поздравлений в адрес юбиляра. Как следствие – тем больше он сам уверует в то, что награждение – не блеф, но явь, которая вот-вот обретёт реальные очертания в виде золотого пятиконечника звезды рядом с орденским платиновым барельефом Вождя на лацкане пиджака…
Через день-два после возвращения Сергея Владимировича из отпуска к нему в кабинет явилась представительная делегация из маститых писателей, литераторов и композиторов во главе с первым заместителем Марковым.
Он выступил вперед и от имени присутствующих произнёс панегирик, по окончании которого прозрачно намекнул, что наиболее преданные юбиляру и социалистическому реализму творческие работники не отказались бы выразить свою радость во время застолья.
Михалков с готовностью достал из шкафа дежурную бутылку коньяка.
«Ну, нет, Сергей Владимирович! Бутылкой коньяка вы на этот раз не отделаетесь! – запротестовала публика. – Стол, и только обильный стол в хорошем ресторане может стимулировать красноречие поклонников вашего таланта… Тем более, Никита Владимирович Богословский уже положил на музыку здравицу в вашу честь…»
Богословский – сама скромность – притаился серой мышкой в углу и только головой кивал. Всем своим видом старался показать, что он – человек маленький, случайно оказавшийся в этой представительной делегации маститых ходоков…
В общем, то, что тогда Богословскому удалось выставить из денег Михалкова, – факт широко известный. Накрыл-таки Сергей Владимирович стол в подмосковном ресторане «Русь»…
Но, повторяю, товарищи офицеры, о том, что Михалков вынужден был устроить банкет по случаю присвоения ему звания Героя, знали все. А вот о том, что произошло там, в банкетном зале, известно было немногим, а сегодня об этом помнят единицы…
Мы за ценой не постоим…
Наталья Кончаловская, жена Михалкова, решила появиться на званом ужине в обновке. Заказала портнихе роскошное платье, ну, там рюшечки, оборочки всякие. Но главное достоинство наряда было в ткани. Ткань, разумеется, импортная, была немыслимо дорогой и, конечно же, редкой.
Отоваривался творческий люд в специализированном магазине. Сейчас уж и не вспомню, как он назывался, то ли «Лавка литератора», то ли «Лавка писателя». Доступ туда имели только маститые члены Союза писателей, художников и композиторов СССР. Вход – строго по предъявлении членского билета.
Эта бестия Богословский заранее всё просчитал и, зная, что Кончаловская обязательно пошьёт себе новое платье по случаю выхода в свет,