«Что за чёрт!» – ругались матросы, когда, расправив паруса, они мчались к виднеющемуся на горизонте острову, но вместо того, чтобы увеличиваться, он вскоре исчезал из вида.
«Санта-Росалия!» – взывал капитан, твёрдо держа штурвал по направлению к чернеющей полосе и осознавая, что она стремительно сужается и растворяется в солёном море.
Эльза молчала. Ей не нужны были острова Королевы Елизаветы; ей не нужна была просто суша, она и без неё твёрдо ступала по палубе. Она хотела встретить любовника своей матери и отомстить ему, черноволосому американцу, в порту заставившему сделать ту выбор: либо он увезёт её одну за тридевять земель и подарит роскошную жизнь, либо оставит с дочерью и никогда не вспомнит о ней. Мать бросила родное чадо и поднялась на корабль американца, держась за грубую мужскую руку. Теперь, пока вода кружила «Desengaño», сменяя течение за течением, Эльза придумывала месть, которая должна причинить боль, равную её боли, и жадно мечтала о родном доме. В ту ночь наверху никто не кричал о приближающейся земле, никто не свистел и не бранился. Она дремала.
Пролетавший мимо ветерок заглянул в её мечты и по-отечески пожалел, подарив сладкое видение о возмездии. Ей снилось, что их корабль посреди моря столкнулся с судном американца. Те сбились с пути и с мольбами о помощи обратились к ним. Добрый капитан, рискуя жизнями своих матросов, передал им необходимые вещи, продукты и карты. Незаметно для всех девочка перебралась на чужой корабль и, выждав удобный момент, открылась. Американец закричал, чтобы она убиралась с глаз долой, а мать слёзно молила оставить дочь хотя бы до ближайшего берега. Тот, не согласившись, подбежал к Эльзе, схватил несчастную и поволок к бортику, пытаясь сбросить в воду. Тогда мать с истошными криками кинулась на него и всадила в сердце нож. Американец злобно посмотрел на неё и повалился на палубу, истекая кровью.
«Прости меня!» – заголосила мать и кинулась дочери в ноги. Та, обессилевшая от ожидания материнской любви и совершенно равнодушная, вернулась на «Desengaño» и, спускаясь в свою каюту, бросила взгляд на соседнее судно: мать, потеряв всех близких, вынула нож из тела американца и ударила себя в грудь.
В трюм бился утренний свет, повисая на ловко сплетённой паутине и прыгая по ресницам, разлепляя после долгой ночи. Девочка прислушалась и мгновенно вскочила: наверху раздавались голоса, десятки голосов, слышался шум машин, стук копыт и крик визгливых чаек.