7
Деревья проплывали в свете фар, ажурными золотыми башнями. Несмотря на холодную осень листва еще только начинала опадать. Лемке казалось, что густой аромат ее увядания проникает даже к нему в кабину автомобиля. Лемке любил осень, любил ее запах, любил эти глухие уголки Грюневальда. Но сейчас его внимание было сосредоточено на том, чтобы не пропустить условленное место встречи. Он напряженно следил за поворотами, в которых мог разобраться только человек, хорошо знающий эти места.
Перекрестки были донельзя похожи один на другой, и в Лемке уже несколько раз закрадывалось сомнение: не пропустил ли он тот перекресток, где следовало повернуть, чтобы выбраться в самую заброшенную часть леса?
Нет, этого не могло быть! Слишком долго он ждал этой встречи, слишком хотел ее, чтобы… Но снова червь сомнения заставлял его придерживать ход машины, чтобы дать себе время приглядеться к подробностям лесного пейзажа. Нет, он не ошибался! Рука уверенно повернула штурвал, и машина углубилась в узкую темную просеку.
Лемке погасил большие фары и включил только одну горную, дававшую короткий, широкий пучок света. Лемке нужно было видеть обочины дороги.
Наконец-то! Наконец Клара! Его Клара! Он сразу различил ее маленькую фигурку, прижавшуюся к стволу огромного дерева.
Первым движением Лемке было нажать тормоз, выскочить из машины и бежать к жене, сжать ее в объятиях. Ведь он не видел ее столько времени! С того самого дня, как оставил в Любеке на таком опасном посту…
Но он тут же пришел в себя: молодец Клара! Она даже не пошевелилась у своего дерева. Только он, знавший, что она его тут ждет, и мог различить серую фигурку в мгновенно промелькнувшем луче фары. Никто другой и не заметил бы. Молодец, молодец Клара, – ни одного движения, серый плащ, серый платок на голове…
Лемке погасил свет и, проехав еще несколько шагов, остановился. Когда его глаза привыкли к темноте, он еще некоторое время приглядывался к дороге, потом постоял и прислушался. Наблюдение могло быть и за ним, и за нею. Ни один из них не должен был подвести другого. Но за ним можно было бы уследить только на автомобиле, значит, с этой стороны все спокойно. А у нее?
Смешно! Разве Клара остановилась бы тут, разве стала бы его ждать, если бы допустила хотя бы малейшее подозрение, что за нею следят?!
Лемке смело пошел в ту сторону, где он заметил ее фигуру.
Это было их личное свидание. Это был их час. Один час после месяца разлуки и перед расставанием неизвестно на сколько времени.
Только когда они, обнявшись, подошли к автомобилю, Лемке решился сказать, что из плана Клары увидеться еще разок, прежде чем ей придется ехать дальше, на запад, куда партия перебрасывает ее для подпольной работы, – что из этого чудесного плана… ничего не выйдет.
– Завтра утром я уезжаю в Чехию.
Она ни о чем не спросила, только подняла на него взгляд – такой лучистый, что казалось, глаза светились даже в лесной тьме.
Лемке сказал сам:
– Везу генерала Шверера.
– А ты не мог отделаться от этой поездки? – спросила она. И, заметив, что он пожал плечами, пояснила: – Ведь для работы