– Кто сопровождал в самолете?
– Тоже он.
– Еще кто?
– Второй немец.
– Фамилия?
– Не знаю.
– А Саврасова знаете?
– Нет, никогда в глаза не видел.
– А Гюберт Саврасова знает?
Лицо Брызгалова застыло; казалось, в его голове происходит какая-то усиленная работа мысли.
Задержавшись с ответом, он сказал наконец:
– По-моему, не знает.
– Садитесь! – разрешил полковник. – Почему вы так решили?
Брызгалов сел, вздохнул, вытер влажный лоб рукавом пиджака и начал рассказывать. Накануне выброски Гюберт обстоятельно беседовал с ним. В ходе беседы он вызвал к себе незнакомого Брызгалову русского и предложил ему: «Опишите подробнее и точнее наружность Саврасова».
Брызгалов считает, что, если бы Гюберт лично знал Саврасова, он бы не передоверил описание его наружности другому. К тому же, когда этот русский рисовал портрет Саврасова, Гюберт спросил его, кто выше ростом – Брызгалов или Саврасов. Русский взглянул на Брызгалова, попросил его встать со стула и ответил, что Саврасов если и выше, то очень ненамного.
Трудно было предположить, чтобы Брызгалов врал так тонко. К тому же этот вопрос к его личной судьбе не мог, по-видимому, иметь отношения. Из рассказанного можно было заключить, что Гюберт действительно не знал Саврасова.
Это обстоятельство, очевидно, пришлось по душе Решетову. Он чему-то усмехнулся, прошелся по комнате и продолжал допрос:
– Как звали русского?
Брызгалов покачал головой. Этого он не знал. Может быть, при нем Гюберт и называл русского по имени или фамилии, но Брызгалов не обратил на это внимания, не запомнил. За все время пребывания в разведывательном пункте он видел этого русского только два или три раза и знаком с ним не был.
– В чем он был? – спросил Решетов.
– В гражданском костюме.
– Обрисуйте мне его, – предложил полковник. – Каков он собой?
Брызгалов помедлил немного, видно собираясь с мыслями, потер угреватый лоб, посмотрел в потолок, прищурил один глаз, точно прицеливался, и начал рассказывать. Он дал яркий, сочный, запоминающийся портрет, по крайней мере, я получил довольно живое представление о внешности и характерных особенностях этого неизвестного «русского».
– Значит, брови у него мои? – спросил Решетов.
Брызгалов посмотрел на полковника исподлобья и ответил:
– Пожалуй… А в плечах он поширше немного. Он пожирнее вас, а вы суховаты…
– Какое вознаграждение обещал вам Гюберт по возвращении?
Брызгалов потупился и после небольшой паузы проговорил:
– Обещал на тридцать тысяч часов и золота из Ювелирторга… И интересную должность…
– Какую именно?
– Начальника полиции в Рославле.
Полковник усмехнулся, прошел к дивану, сел и принялся за свою левую руку.
Я попросил разрешения задать арестованному несколько вопросов.
– Спрашивайте, – сказал полковник.
Брызгалов