– Молодой был, глупый, – быстро открестился я. – Уже прошло. Я передумал. Присаживайтесь, Даша, будем завтракать. Сегодня Виктор Викторович угощает…
В миланский аэропорт Malpensa мы прилетели поздно ночью. Пока Даша нашла свою куртку, пока мы вылезли из самолёта… В общем, автобус с остальными пассажирами уехал без нас. Два часа ночи, духота, тёплый мелкий дождь, всё время норовящий забраться за шиворот, километр ходу до здания аэровокзала – кажется, я начинал любить Италию.
– Мадемуазель Софи, спросите у этой… синьорины, какого чёрта мы здесь стоим? – кивнул я на девицу, управлявшую отгрузкой пассажиров.
«Мадемуазель Софи» спросила. Судя по тону, отвечено было так: «А ты вообще отойди, не видишь – тут люди работают, понаехало вас, понимаешь…» Сопровождался текст оживлённой жестикуляцией. Я начал было обижаться, но Даша меня успокоила. Итальянская Матрёна всего-навсего сказала, что в автобусе не хватило мест. Как могло не хватить мест в двух здоровых автобусах, если их хватало в одном самолёте, я уразуметь так и не смог. В результате, когда это чудо итальянской техники всё же приехало, мы отправились на нём впятером. Я, Даша, местная синьорина и ещё парочка задержавшихся в салоне французов.
Согласно легенде и по имеющимся у нас документам, я прибыл в Милан в качестве технического директора небольшого театра из города Лилль. А Даша являлась моей секретаршей и переводчицей в одном лице. Месье Анри Будик и мадемуазель Софи Моран, соответственно. При подготовке легенды Стрекалов учёл мой театральный опыт, но главным козырем стал надвигающийся Фестиваль Европейских Театров. Кстати, пролистав программу Фестиваля, я с некоторым смущением выяснил, что брошенный мною на произвол вождей Камерный Драматический театр в шоу также участвует. Причём с новым спектаклем, в репетициях которого я был занят. Лесенки поднимал. Когда-то. Прошло всего два месяца, а мне казалось, что всё это было уже давным-давно, в какой-то иной жизни. Иной, и не моей.
На таможне нас заставили вскрыть чемоданы. Честное слово, такое со мной бывало только в Москве. Явственно пахнуло социализмом. Только несколько модифицированным, с «итальянским лицом». Ничего противозаконного у нас не нашли. Дюжий таможенник говорил по-французски, поэтому принесённые им извинения были мне понятны. Если бы не парочка крепких полицейских парней с автоматами и не средних размеров овчарка, внимательно обнюхавшая наш багаж, я бы мог подумать, что остановили нас исключительно с целью поболтать на языке комиссара Мегрэ.
В зале, расположенном за таможней и паспортным контролем, нас уже ждали. Подпрыгивая и приплясывая от нетерпения. Дирекция Фестиваля прислала за нами микроавтобус. И хотя я несколько напрягся от такого внимания, понимая, чем оно может обернуться в будущем, увильнуть от детально проработанной легенды