В тот день я возвращалась поздно вечером с работы в полупустом вагоне и читала очень интересную книжку одного из Учителей. Я дошла до главы, в которой говорилось, что ни в коем случае нельзя презирать или выражать какие-либо другие негативные эмоции по отношению к бомжам.
В этот момент поезд остановился на одной из центральных станций. Открылись двери, и в вагон зашло несколько человек. Вокруг было очень много свободных мест. Я продолжала читать книгу, как вдруг на сидение справа от меня буквально «с Неба свалился» бомж.
Все вокруг поморщились и с интересом ждали моей реакции. Я оторвалась от книги и, не выражая абсолютно никакого негатива, с любопытством посмотрела на своего новоиспечённого соседа. Он был подобающе жутко одет и пах так, как и полагается пахнуть всем без исключения бомжам. Одной рукой он держал какой-то огромный, грязный и набитый, одному лишь ему известно чем, мешок. Мне показалось, что ему лет пятьдесят.
Бомж же всё это время с интересом изучал меня, как будто пытаясь разглядеть то, что живёт у меня внутри земного тела. Внезапно, к моему изумлению, своей второй и свободной от мешка рукой, бомж полез в один из карманов того, что когда-то, судя по всему, было курткой. Покопавшись в кармане, он извлёк оттуда… ОЧКИ, тут же и как-то совсем не по-бомжовски протёр их о свой грязный рукав, нацепил их на нос, наклонился ко мне и… практически завис над книгой, которую я продолжала держать открытой всё это время как раз на странице о его товарищах по несчастью. Он принялся ЧИТАТЬ ЭТУ КНИГУ…
Все те немногие, кто находился в полупустом вагоне, наблюдали немую сцену, не веря своим глазам. Я улыбалась.
Не прошло и нескольких дней, как мне пришлось поехать на одну встречу в центр города. Народу на этот раз в вагоне набралось достаточно много. Мне надо было проехать всего три остановки. И тут рядом со мной освободилось место и, конечно же, на него, откуда ни возьмись, приземлился ещё один бомжик.
Он был стареньким, с каким-то очень-очень мутным взглядом маленьких серых глаз, но, как мне показалось, с тем же огромным и грязным мешком в руке. Бомж еле-еле шевелил языком, хотя совершенно не был пьян. Он тихо спросил, когда будет «такая-то» станция, но никто не прореагировал.
Я повернулась к нему и сказала, что нужная ему станция – следующая, после чего, абсолютно не выражая никаких негативных эмоций, продолжила читать ту замечательную книгу того Учителя.
И вот поезд остановился на станции, где мой сосед должен выйти, чтобы продолжить свой Путь. Но бомж продолжал сидеть и медитировать. Люди уже заходили в вагон. И мне стало страшно, что он так и проедет мимо своего Пути. Тогда я повернулась к нему и сказала, что это – его остановка.
Бомж вдруг посмотрел мне в глаза, и я замерла. Его мутный взгляд внезапно стал совершенно чистым и глубоким. Он смотрел сквозь меня. Я нервничала, что он не успеет выйти из вагона. Бомж встал, продолжая сканировать меня, и вдруг как-то грустно, но по-доброму