«Ничего, и там порядок наведем, – размышлял Денис Ильич, слушая ровный уверенный голос Литвинова. – Наведем! Были тугрики ваши, а станут наши… Независимости захотелось?… Жрите! Жрите ее в своих кибитках вместе с бараньим дерьмом и запивайте кумысом! Жрите, а нашего не трогайте! Ни заводов, что русскими поставлены, ни шахт, где мы ломались, но возведенных нами городов!»
Сам Полуда нигде не ломался и ничего не возводил, однако душа за державу болела. В Союзе российских предпринимателей его считали государственником и прочили на пост министра черной и цветной металлургии. Он уже входил в правительство при бывшем президенте, который его отличал и ценил. А как не ценить! Без Полуды, без Пережогина, без Сосновского, президент не стал бы президентом и не обрел бы неувядающей славы спасителя отечества. Такова потаенная суть демократии: президенты приходят и уходят, а капитал остается…
Вслушиваясь в неторопливую речь Литвинова, бывшего генерала КГБ, Денис Ильич довольно кивал головой. Зыряновский медно-никелевый комбинат являлся лакомым куском! И процедуру его аннексии разработали до мелочей, с той основательностью, с которой в Генеральном штабе планировалось вторжение в Будапешт и Прагу и операции в Афганистане, Никарагуа и прочих местах. Правда, все это не привело к победе, но экономическая экспансия не похожа на военную: танки горят, солдат убивают, а деньги бессмертны.
Полуда наклонился к Литвинову и прошептал ему в ухо:
– Скажи этим оглоедам: сделают все как надо, премирую. Каждому – по сотне штук. С выражением скажи, чтобы слюна у байстрюков закапала!
«Оппозиционная газета», 23 июня 200… года
По данным Госстата все большее число специалистов покидают сферы образования, медицины, науки и культуры, радикальным образом меняя профессию и источники дохода. Бедственное положение врачей, учителей и сотрудников научных институтов общеизвестно; опытный работник получает оклад три-шесть, в лучшем случае десять тысяч рублей, что составляет в пересчете на международную валюту от полутора до пяти тысяч долларов в год. Ставки в Европе для этих представителей миддл-класса – тридцатьпятьдесят тысяч долларов в год, а в Соединенных Штатах – вдвое больше. Стоит ли удивляться, что перспективные ученые покидают страну, а самые энергичные и толковые из оставшихся меняют профессию! Вчерашний химик становится юристом, учитель – бухгалтером, врач – массажистом, грузчиком или дворником. Мы теряем интеллект нации. Отсюда следует печальный вывод: в школах и ВУЗах трудятся плохие преподаватели, в больницах и поликлиниках – плохие доктора, в научных институтах – плохие ученые. Почему так? А потому, что хороших там уже не осталось. Предвидим, что ситуация еще ухудшится, ибо приличные специалисты, еще работающие в указанных сферах, – люди пожилого возраста, естественная убыль которых скоро низведет Россию на уровень Нигерии