– Я иконку ищу с ликом Божьим, – пояснил мне Борис. – Негоже без иконки-то жить…
Мне захотелось сказать что-нибудь очень атеистическое в пику своему гостю, но подумал, что рискую быть втянутым в совершенно ненужный спор. Не дай бог, еще Полина станет упрашивать меня почитать «Бхагавад-Гиту» или пытаться «ввести» меня в дзен-буддизм. Ни того ни другого мне делать совершенно не хотелось, и я промолчал.
– Я же говорил вам, что никто не знает, где они и кто, – повторил Нырялов. – Мы сами очень удивлены, потому что обычно они образуются из разочаровавшихся сектантов. Что касается милиции, то там мы уже были, но нас встретили не очень хорошо… Словом, отнеслись ко всему этому скептически. Какой-то лысый капитан даже расхохотался. Общее резюме их высказываний сводилось к тому, что это бред сумасшедшего. Более того, они намекали на то, что мы тоже… так сказать, несколько того… – Нырялов покрутил пальцем около своего виска. – Вот поэтому мы и пришли к вам.
Я еще раз внимательно посмотрел на собеседников, на Полину, которая нервно мяла пальцами какие-то бесчисленные «фенечки-бусинки», развешанные у нее на груди и руках, и шептала губами свою кришнаитскую мантру, на Бориса, глаза которого были наполнены праведным православным экстазом, и отчасти понял тупых ментов. Однако что-то в этой записке показалось мне зловещим, и угрозы, которые в ней содержались, казались мне не просто пустым звуком.
– И что же вы хотите, чтобы я сделал? Нашел сатанистов? – спросил я.
– Да… Если можно, – проникновенно посмотрев мне в глаза, сказала Полина.
– Может быть, и можно, – ответил я. – Но я беру за свою работу довольно дорого. Сто долларов в день, не меньше.
При этих словах лицо Бориса Нырялова еще более вытянулось и стало напоминать парниковый огурец, а лицо Полины Каменец приобрело землистый оттенок. Я понял, что ребята, видимо, такие деньги зарабатывают месячным напряженным трудом.
– Но здесь же дело такое… духовное… – опомнилась первой Полина. – Вы послужите богу.
– И попадете в Царствие Небесное, – добавил Нырялов.
Будучи по своей природе циником-атеистом, к тому же имея нехристианские корни с отцовской стороны, я усомнился в справедливости этих утверждений. Кроме того, смущал слишком широкий спектр потенциальных жертв неведомых князей или, что все-таки более вероятно, князьков тьмы. Если быть защитником бабушки Лиды является делом все же богоугодным, то ограждать от сатанистов язычницу Ванду мне что-то не хотелось.
Я почувствовал, что настроение мое совершенно испортилось. И глядя на странноватых молодых экспертов, которые искренне верят в серьезность угроз неведомых сумасшедших, я подумал, что причиной хандры, возможно, является мое безделье. Уже неделю моим главными собеседниками являются четыре стены моей квартиры и неодушевленный трехгигагерцевый друг, который только и