Дом Солнца. Иван Охлобыстин

любили играть эту песню. Она им напоминала, что где-то на земле есть место, куда можно однажды попасть и остаться там навсегда. Место, принадлежащее только им и подобным им. Для одних это было горное плато, залитое солнечным светом, для других это был остров, затерянный где-то в бескрайних океанических просторах, для третьих это была планета на периферии Солнечной системы. Хотя, по большому счету, это было одно и то же место. Вот! – закончила наконец свой рассказ Саша и преданно заглянула в глаза своему спутнику.

      – Я понимаю тебя, – кивнул тот и предложил: – Знаешь что? Пошли в гости к одному моему другу. Тебе понравится.

      – А как же музей? – спросила девушка.

      – Уже одиннадцать, – посмотрел на часы Солнце. – Обычно проверяют до десяти. Ну если что – скажу, что спал.

      – Хорошо, – согласилась Саша и протянула ему руку.

      Они вышли из Политехнического музея, обогнули фасад, пересекли улицу Богдана Хмельницкого и вошли в какой-то дом. У дверей под номером восемнадцать Солнце остановился и трижды постучал. За дверью послышались шаги, щелкнул замок, и в проеме показался интеллигентного вида мужчина при бороде и очках в роговой оправе.

      – Привет, Сережа, – поприветствовал он Солнце и представился девушке: – Борис Павлович.

      – Саша, – в свою очередь представилась она.

      – Ну проходите, – пропустил их в квартиру мужчина. – Чай? Кофе?

      – Чай, пожалуйста, – вежливо попросила Саша, попутно разглядывая развешенные по стенам резные перуанские маски.

      – Чай так чай, – согласился Борис Павлович и отправился на кухню.

      – Кореец, – шепнул на ухо девушке Солнце. – Скульптор… Классный мужик. Это его мастерская.

      – А почему кореец? – спросила девушка.

      – Да ленивый очень, – пошутил Солнце и первым шагнул в комнату.

      Квартира Корейца представляла собой трехмерное пространство, лишенное дверей и многих иных обычных предметов интерьера. Зато повсюду на многочисленных стеллажах и на подоконниках громоздились разнокалиберные изображения вождя мировой революции, а посреди гостиной, на циновке, стояли в диковинных позах… Сашины знакомцы – полуобнаженные Скелет и Малой. Скелет держал в вытянутой над головой руке биллиардный кий, словно намереваясь им кого-то пронзить, Малой сжимал крышку от кастрюли одной рукой, а другой – зажженную сигарету.

      – Позируют! – догадалась девушка.

      – Древнегреческих атлетов фигурируем, – подтвердил Малой и обратился к Корейцу: – Слушай, ты бы хоть по «ванку» накинул, что ли, час уже корячимся! У меня ступни затекли.

      – Скоро, скоро, – успокоил его скульптор и позвал Солнце: – Сережа, зайди на кухню, мне кое-что тебе надо сказать.

      – Саша, подожди меня, пожалуйста, – попросил Солнце и пошел за Корейцем на кухню.

      Саша осмотрелась по сторонам и присела на край плюшевого дивана за книжным шкафом, расположенным у двери.

      – Понимаешь, Галине не сегодня-завтра визу дадут, и она свою библиотеку по людям