Однако не только для эксцентричных особ, но и для вполне трезвомыслящего Шпеера «слова, что фюрер обо всем думает и всем управляет, не были пустой пропагандистской формулировкой» (16). Соответствовать данному представлению можно, лишь удерживая в памяти огромное количество текущих дел, запоминая имена множества людей, при этом не забывать и совершенствовать стратегические цели. Привлекательность Гитлера заключалось в его ораторском даре, он знал это и использовал на все сто процентов. Несомненно, что с юности Гитлер оказался наделен необыкновенной памятью, но его секрет состоял в том, что он постоянно учился и совершенствовал свои знания.
У него выработалась привычка во время чаепития или непринужденных бесед у камина несколько раз говорить на тему, запомнившуюся ему при чтении, чтобы она тем самым прочнее сохранилась в его памяти. Конечно же, подобный ежедневный тренинг приносил свои плоды.
Обязательным правилом для публичного человека является знание того, что оптимальный для его выступления фон создается, когда большая часть, порядка 60 % получаемой информации, является эмоционально нейтральной, 35 % вызывает положительные эмоции и 5 % – отрицательные (17). Удел большинства слушателей – огромная неутоленная потребность в положительных эмоциях. Поэтому всякому, кто сумеет поднять настроение собеседника, тот платит своим расположением и благодарностью. А это, в свою очередь, помогает ломать сложившиеся стереотипы, даже если они отрицательные.
«По плакатам и карикатурам я знал Гитлера в форменной рубашке с портупеей, на рукаве – повязка со свастикой, прядь, свисающая на лоб. Однако здесь (выступление перед берлинскими студентами, начало 1930-х годов. – К.К.) он явился в ладно сидящем костюме и демонстрировал сугубо буржуазные манеры, отчего выглядел человеком разумным и сдержанным. Многочисленная профессура занимала самые удобные места в центре; именно их присутствие и придавало мероприятию необходимую солидность и достоинство. Даже бурные аплодисменты не сбили Гитлера с менторского тона. Выглядело это так, будто он открыто и без обиняков делится своими заботами о будущем. Его ирония смягчалась полным достоинства юмором, его южнонемецкий шарм пробудил во мне родственные чувства: порой он повышал голос и говорил проникновенно со всё крепнущей силой убеждения» (18). «Его слова ложатся точно в цель, он касается душевных ран каждого из присутствующих, освобождая их коллективное бессознательное и выражая самые потаенные желания слушателей. Он говорит людям только то, что они хотят услышать» (19).
Но огромная популярность,