Но пока длиннющие патлы мои «кочумают» и радостно благодарят своего рыжего хозяина за отдохновение. И вот вижу я, как степенно движется ко мне невысокий, с вёрткими глазками священнослужитель в чёрной рясе и весьма плотоядно ощупывает взглядом мою дохлую фигурку. Становится страшно. Он придвигается «до интимного» поближе и вкрадчиво молвит, старательно ворочая на домотканое благочестивое «о»: «Какие власа-то у тебя богатые, юноша! С такими волосами был бы ты у нас в Валаамском монастыре в большо-ом почёте!». (Даже священное «Валаамском» он «сусально» говаривал, как «Волоамском», на то же самое слащавое «о»)
Догадываясь, в каком именно «почёте» я был бы там у «них» в «Волоамском» монастыре, я побежал со всех ног от этого знатока мужских причёсок, на ходу смущённо благодаря за такой вот «православный» комплимент.
Надеюсь, мне не гореть в Аду за эту не в меру бойкую главку?
Пьянство
Говорить о музыкантском пьянстве можно бесконечно! Эта бездонная, неисчерпаемая, до жути сладкая, «извечная» тема для философских бесед, пространных рассуждений и просто смешных историй.
Разглагольствовать на тему трепетного сердца артиста, его нестабильной нервной системы и «мучительного пропускания через «мятущуюся душу» всех людских несправедливостей» давно стало уже общим местом, это уже, знаете ли, просто скучно. Но общеизвестно, что музыканты, поэты, художники, актёры, словом «всевозможные дармоеды», в связи с этим своим шатким положением в сложной и загадочной для них жизни выписали сами себе вечную индульгенцию в смысле отчаянного пития.
Дескать, только «волшебная водичка» помогает примириться с такой обидной реальностью, да после выступления не уснуть – хочется лишь нервно бегать по потолку от перевозбуждения, да творческая тоска заела, да просто нужно расслабиться-завеселиться, что же теперь только творить что ли, а отдыхать-то когда? Короче, «за проклятой водкой некогда стакан вина выпить» – точнее «среднерусского» народа никто не выразит простую и краткую суть вселенского вопроса.
Отмечу разве что особо один досадный факт – актёры нашего брата-музыканта перепьют. Это «грустно, больно», но, вынужден признать, тут они победили… Видно, заметно тяжелее им, чем нам приходится голышом на коварных подмостках… А стало быть, и возлияния серьёзней и вдумчивей.
Один мой хороший приятель-актёр Денисик Кумохин, кстати, чрезвычайно серьёзный, в смысле поклонения богу Бахусу, мужчина, вынужден подрабатывать душкой-ведущим на разных «быдланских» свадьбах, да детских праздниках. Вот где нужна-то актёрская броня, такое уж, понимаешь, железное перевоплощение, чтобы ничегошеньки не задело болезненное самолюбие артиста.
«В мгновенья совместного просветления» он и рассказал мне