– О чём ты?
– Да ни о чём? Так что думаете?
– Дочитаем до конца, – почти шёпотом ответила Вера и уставилась в окно, где снег уже почти что закрыл обзор, навалившись белой стеной на стекло. – Но сегодня уже поздно, я хочу домой. Папа как назло сегодня сделал гречу с котлетами, пока мама в больнице.
Мы, трое парней, прыснули смешками, но быстро поняли, что реакция была немного не та, какой следовала быть.
– Как она, кстати? – спросил Федя, ткнув Веру легонько пальцем в плечо, пока та не отрывалась от окна. Максим встал и отнёс дневник в свой тайник, который организовал в своей комнате сразу после переезда. Там он хранил в основном всякое барахло, но однажды мы спрятали там сигареты, надеясь, что его родители никогда не решатся залазить под доски старого шкафа в комнате сына.
– Что? А… вообще, если по правде, но она идёт на поправку, только очень медленно. – Вера говорила спокойно и голос не выдавал её ни коим образом, но в глаза она никому не смотрела, будто разглядывая интереснейший ковёр в комнате Максима. – Папа сегодня весь день просидел с ней, но мне запретил. Пару часов написал СМС. Говорит, маме лучше, и она уже разговаривает и правый глаз уже может видеть.
Федя громкой выдохнул через нос и потёр переносицу пальцами.
– Давайте пойдём домой, – начал он, – завтра дочитаем. Опять у Макса?
– Нет, у меня родители целый день дома будут, а вечером ещё и бабушка придёт. Пирогами, конечно, накормит, но вот почитать не даст.
– Давайте у меня? – предложила Вера, наконец-то взглянув на каждого так, словно мы не были стеклянными.
– Можно, завтра посмотрим. Тебя проводить? – спросил я Веру.
– Конечно проводить, тупица, или ты мечтал, как бы быстрее дома в душе передёрнуть?
Я с улыбкой, сильно сжав губы, пнул Федю по голени, от чего он опустил обе ноги и матюгнулся на всю комнату максима.
– Тише, мудила, – Максим шептал, указав пальцем вверх, – там живут старики, а стены тонкие просто жесть. Чуть что услышат, сразу жаловаться прибегут. Я однажды каэску5 запустил, так они от первой мелодии сразу сверху затопали, а через пару минут уже долбили к нам в дверь. Я такой втык получил, а потом папа ещё сетевой провод забрал на неделю.
– Ну ты и лох. – Фыркнув снова, сказал Федя.
– Пошёл ты, чел.
Мы с Верой переглянулись и улыбнулись. Максима мы оставили уже через десять минут, и, одевшись, вышли на улицу. Было очень холодно, и Федины пушковые волосы тут же заиндевели. Мы почти бегом достигли Верин подъезд и проследили, чтобы её силуэт мелькнул в окнах лестничных пролётов до третьего этажа. После этого мы пошли домой.
Я видел, как Федина походка становилась всё сбивчивее. Он с остервенением кусал губы до крови, а потом делал вид, что вытирает влажность под носом, но я видел красные подтёки на костяшках пальцев, и когда мы дошли до его дома, он не протянул мне руку, и лишь сказал: «До завтра».