– Нам поможет Микаэлла.
– Я??? – издаю стон, похожий на крик отчаяния. Одри подталкивает ко мне стеклянную ёмкость и подмигивает.
– Я к ним не прикоснусь!
– Не вынуждай меня, тебя заставлять! – рычит Коул.
– Даффи, я могу сама все сделать, и… – встревает Одри.
– Заткнись на хрен! Микаэлла, твою мать!!! – ноздри парня раздуваются от негодования.
Я хватаю пакетик, и инстинктивно, прижимаю руку к груди. Затем делаю шаг назад.
– Просто скажи, чего ты от меня хочешь? Хватит ходить вокруг да около.
– Открой упаковку и надень уже эту гребаную резинку на мой член! – парень двумя руками указывает себе между ног.
Я больше не собираюсь поддаваться его уловкам и рыдать по каждому поводу. Дерзко вскрываю пакетик и жду, пока Одри отодвинется в сторону. Наши с Даффи глаза встречаются, и я сажусь на колени, ни на секунду не разрывая зрительный контакт. Как я вообще умудряюсь натянуть эту чёртову резинку, одному дьяволу известно, но у меня получается. Одри хмыкает, поглаживая парня по груди и целуя в шею. Я приподнимаюсь, провожу руками по его бедрам, и, продолжая сверлить взглядом, придвигаюсь вплотную к самодовольному лицу.
– Я буду проклинать тебя всю ночь. Желаю хорошо повеселиться.
Наверняка, он почувствовал дрожь моих пальцев и голоса на своей коже. Я отстраняюсь и иду к тяжелым, красным шторам, отделяющим приватную зону от всего зала.
***
Пастор Парнис, склоняется надо мной и произносит на латинском – «молчи и повинуйся». Я пытаюсь отбросить крепкого мужчину с дощатой кровати, но бесполезно. Оголенная лампочка над головой вводит меня в транс, и я вижу Эстер. Моя подруга с двумя косичками, повязанными голубой лентой, шепчет потрескавшимися, кровавыми губами: «Ты сильная, ты не я». Яркое, бриллиантовое свечение в груди, сжигает меня изнутри, и пастор падает на грязное одеяло с белой окантовкой. Черт! Я распахиваю глаза, лежа на полу в своей крохотной комнатке. Давно мне не снились такие сны. Давно. Но сейчас не время размышлять о случившимся с Эстер два с половиной года назад. Калейдоскоп картинок в приватной комнате всплывает у меня перед глазами. Я на самом деле надела ему презерватив? Да, Микаэлла, все было наяву.
Подушка комком упирается мне в шею, и я злюсь на весь мир, взбивая этот пуд соломы. Боль внизу живота связывает меня на спине в тугой узел. Я не понимаю, чем заслужила такое отношение. Рука на животе обводит оголенный пупок, и шоколадное свечение глаз Даффи обретает очертания. Хрупкий силуэт парня, придавливает меня к матрасу. Его язык, как река, сантиметр за сантиметром течет по моей коже. Демоны ада забираются в трусики, и моё сердце пылает, растапливая лёд между ног. Сбивчивое дыхание, и тяжесть невесомого тела Даффи, вызывают во мне дикое ощущение американских горок. Моя рука ложится на руку парня,