– Что такое? – нахмурилась Лариса.
– У Людмилы убили мужа!
– У какой Людмилы?
– У Головановой, ну помнишь, я тебе позавчера рассказывала, у той самой, что муж любовницу завел!
Последнюю фразу Эвелина произнесла, понизив голос, видимо, возле нее находилась или сама Людмила, или кто-то из ее близких.
– Так вот, Лара, она, естественно, позвонила мне, а я рассказала ей про тебя – ты уж извини меня, Лара, я же в целях рекламы! И вот Люда очень просит, чтобы ты приехала.
– Эвелина, я прекрасно понимаю и тебя, и Людмилу… – протянула Лариса. – Но и вы меня поймите, сегодня праздник все-таки. Я же говорила, мы с Евгением собираемся отметить его в «Чайке», при свечах… Я сто лет не отмечала этот день с мужем в такой обстановке!
– Ларочка, но это же вечером, ве-че-ром! – тараторила Горская. – До вечера ты сто раз можешь приехать и переговорить с Людмилой. А я как раз в это время буду колдовать над твоими волосами, ты будешь только сидеть и слушать, а я все сделаю! Вот как все славно получится.
– Ну, хорошо, – ответила Лариса. – Только уеду я от тебя самое позднее в три часа. У меня еще другие дела есть. Эта Людмила, она уже у тебя?
– Да-да, у меня. Сидит, тебя ждет. Ларочка, постарайся побыстрее, ладно?
– Выезжаю! – коротко бросила Лариса и положила трубку.
У Горской она была через пятнадцать минут. Эвелина встретила ее с озабоченным выражением лица, однако тут же поблагодарила:
– Спасибо, Лара, что приехала, проходи скорее.
Лариса сняла плащ и прошла в комнату. Там на диване сидела женщина лет сорока с небольшим, с неприбранными светлыми волосами, выбивающимися из-под черной шляпки. Широкие поля ее, видимо, были предназначены в данной ситуации для того, чтобы бросить тень на лицо и скрыть таким образом заплаканные серые глаза. Женщина прижимала к ним платочек и печально покачивала головой. При виде Ларисы она поднялась, и Котова отметила, что женщина довольно высока и стройна, а черное платье еще больше это подчеркивает. Макияж на ее лице был незаметен, только коричневато-розовая помада на губах.
– Людочка, вот Ларочка любезно согласилась приехать, выслушать тебя, – указала на Ларису Горская.
– Здравствуйте, – немного растерянным голосом проговорила женщина, подходя ближе к Ларисе. – Меня зовут Людмила Николаевна, и у меня горе… Такое горе! – Она вдруг расплакалась, уронив голову на плечо Эвелины. Та бурно принялась ее успокаивать, а Лариса присела на диван, ожидая, когда рыдания женщины утихнут. Пока она ничем не могла ей помочь.
– Извините, – наконец повернулась к ней Голованова, промокая глаза платком.
– Ничего-ничего, – сделала успокаивающий жест Лариса. – Вы уже можете говорить?
– Да, я сейчас все объясню, – заторопилась Людмила Николаевна. – Еще раз извините… Мой муж, его звали Николай, был убит…
– Когда? – уточнила Лариса, потому что женщина замолчала.
–