– Как это вглубь?
– Де-точ-ка, я же вам сказал, мы люди паранормальные. Я говорю о нашем умении входить в «малый круг»… Впрочем, о чем это я? Вы же никогда не сталкивались с учением Константина Сергеевича! Малый круг – это «внутреннее я» героя. Знаете, что это развивает? При желании по-настоящему талантливый человек может легко войти в глубь интересующей его личности. Такой телепатический экскурс, когда есть возможность уловить внутреннее «дао» человека.
– Какая жалость, что вы не успели этого сделать! – искренне воскликнула я.
– Да мне хватило и его внешности, – махнул он рукой. – Мне даже думается, что он был внешне воплощенным. То есть внутри он был точно таким же, как внешне. «Лондонский денди», у которого все разложено по полочкам, и он так утомился от этого занятия, что ему смертельно хочется спать. То есть я неправильно выразился. Ему хочется заснуть «смертельным сном». Так лучше и вернее…
Ого! Я начинала смотреть на Донатовского с интересом.
Судя по всему, этот человек мог дать мне куда больше, чем я на то рассчитывала!
Он увлекся. Он говорил, показывал, и я поняла, что этот человек, если с него снять эту «шелуху» псевдоноваторства, как это ни странно, гениален!
Он полностью погружался в образ: меняясь сам, он превращался в изображаемого.
Очень скоро я прекрасно знала, как выглядел собеседник Лизы, более того – я могла определить, что сей индивидуум наверняка относится к преуспевающим гражданам нашего общества.
И лишь одно оставалось покрытым мраком тайны – что связывало его с Лизой? Адюльтер, который она с наивностью восприняла как большое чувство?
Наша беседа с Донатовским подходила к концу. Он начинал нервно поглядывать на часы.
– Простите, – наконец решился он. – Дело в том, что на сегодня у меня назначена одна небольшая встреча. Так как это рандеву с дамой, я не считаю себя вправе опаздывать. Поэтому…
Он замер, ожидая нашей реакции.
– Да, конечно. Последний вопрос…
– Я слушаю, – кивнул он с готовностью.
– Вчерашний вечер… Вы ничего странного не заметили?
– В смысле? – удивленно вскинул он брови.
– Лиза никуда не спешила? Была ли она спокойной или, наоборот, – взвинченной? Вообще, в ней ничего не изменилось?
– Знаете, я ничего особенного не заметил… Разве что, напротив, если меня и удивило вчера что-то в Лизе, так это ее спокойствие. Нет. И она не только никуда не спешила, но, как мне показалось, ушла из театра одной из последних.
Больше он говорить был не намерен. Снова стал напряженным и деловито взглянул на часы.
Ну, что ж…
Я протянула ему нашу «визитку».
– Если вы что-то узнаете, позвоните. Хорошо?
Он кивнул.
– Хотя не могу вам этого обещать, – не удержался он от насмешливой улыбки. –