И Тина нередко украдкой гладила живот, в котором формировалась такая удивительная и непонятная, но нежно любимая жизнь. Женщина не знала, в какой момент беременности, какие части тела формируются, но мысленно гладила по голове. Затем она легким движением кончиков пальцев проводила по маленькому носику и нежным щечкам ребенка, не смея даже предполагать, будет это мальчик или девочка, дабы не вмешиваться земным разумом в вышнюю волю Проведения, страшась резких и своевольных заявлений мужа.
В родстве мужа посмеялись, когда узнали об этом поверье, но вынуждены были признать, что топико торан действительно сильно отличаются от всех племен обаянием и какой-то особенной, неброской, но удивительной красотой. Некрасивых людей в племени «пришлых» не было, и нередко женщины торан общаясь с другими племенами, взглянув на некрасивого ребенка, вздыхали: «Без охоты зачатый, без любви рожденный…». Тина не желала подобного своему ребенку, потому и тщательно исполняла наставления старших в своем роду, несмотря на насмешки новых родственников.
«Если правы наши – думала она – я дам своему ребенку все, что смогу. Если же они окажутся неправыми, мой ребенок ничего не потеряет. Тем более что исполнение этих наставлений и мне самой приносит счастье».
И вот этот день настал. Молодая женщина мужественно молчала, тихо стонала, но не могла кричать. В ее роду слыло также поверье, если женщина кричит, когда производит на свет дитя, слетаются злые демоны, и рожденный ребенок будет иметь несчастную судьбу. В семье ее мужа и в это не верили, но с почтением смотрели на маленькую, хрупкую, но такую мужественную женщину. Наконец повивальная бабка держала на руках крепкого, здорового ребенка.
– Госпожа, у вас девочка – как-то неуверенно произнесла она.
– Девочка?!!! – обессиленная Тина упала головой на подушку из пуха дерева лаир. Тонкие нити, свисающие с веток этого дерева, использовались для подушек богатых людей, из них также сделаны были занавески в комнате и балдахин над супружеским ложем. Такую роскошь могли позволить себе лишь богатые князья, но это сейчас меньше всего волновало Тину. Не будь муж так категорически настроен против девочки, Тина, возможно, обрадовалась бы ребенку, но теперь после всей перенесенной боли, она была близка к отчаянию.
Начались трудные дни. Отец исполнил свое обещание, он даже не вошел в комнату роженицы, переселившись в другое помещение крепости. И, хотя бодрствовал вместе с ней всю ночь, меряя шагами большую комнату, и прислушиваясь к каждому стону и шороху за плотно запертой дверью, когда услышал сообщение, что родился не его долгожданный Ноаг, а девочка, для которой не было приготовлено ни имени, ни места в отцовском сердце, то молча собрал дружину, и уехал на охоту на несколько дней. Магир не оставил даже необходимых указаний для охраны крепости.
Через