– Анви, я бы хотела вместе с тобой показать всем новый приём. Я научу вас всех скользить сквозь.
Госпожа Сабра предупреждала, что это высшая ступень обучения, но она, наверно, просто слишком осторожничает. Они молодые, сильные, смелые и должны иногда рисковать! Пусть затем госпожа и отчитает её – зато Вилитта блеснёт перед ней, ради этого не жалко и наказание потерпеть!
– Да, конечно, – встрепенулась рыжая девчонка, едва ли не подпрыгнув на месте от прилива энтузиазма.
Никогда она не нравилась Вилитте, та ревновала внимание госпожи Сабры к ней, ничем не примечательной выскочке откуда-то снизу. А по яркому сочному пламени волос и блестящим зелёным глазам даже и не скажешь – обычно они там все рождаются серыми и одинаковыми, как мыши. Да, у Анви был талант, этого даже Вилитта не могла не признать – но она лучше, гораздо лучше безродной простушки и её никчемных бабочек! Какое же это оружие?! Что вообще за магия дурацкая такая?!
– Нападай на меня, Анви.
Вот теперь она докажет девчонке, что та здесь лишняя и выставляет себя на посмешище, не выучив что-то поприличнее!
Из ладоней Анви, сияя, как весенняя заря или цветущие один день в год, но так, что их великолепие оживляет и будоражит сердца всех, кто его успел застать, до следующего раза деревья миллы, возникли одна за другой пёстрые бабочки. Нежно-розовые, сиреневые, кремово-бежевые, загадочно-синие, прозрачно-зелёные – бабочки рождались и рождались. Сначала всего несколько, потом пара дюжин… И вдруг несколько сотен. Вилитта играла на флейте, и ноты образовали сплошной панцирь вокруг неё. Вернее, он лишь казался сплошным. Бабочкам не хватало узких щелей между лентами из парящей музыки, чтобы проникнуть внутрь, но вот у Вилитты сбилось дыхание, одна из прорех стала чуть шире… И бабочки тут