– Меня тоже поначалу к ней направили. Я, собственно говоря, хотела спросить, как найти ее кабинет.
– Двести двадцать пятый. Может быть, она сейчас в актовом зале, выступает, читает перед публикой свои стихи.
– Спасибо вам большое.
– Не за что.
Соня размышляла о том, что этот странный мужик, должно быть, сейчас очень счастлив оттого, что его оставили в покое. «Как порой мало человеку для счастья надо!» – с завистью подумала она.
Двести двадцать пятый кабинет оказался закрыт, и Соне пришлось разыскивать актовый зал. Наконец она его нашла. Это была относительно небольшая комната. Слушатели сидели на расставленных вдоль стен стульях. У одной из стен стульев не было. Зато там было нечто вроде сцены, освещенной юпитером. На сцене зачитывал стих какой-то молодой человек.
Соне было очень неудобно отвлекать «болеющих» поэзией людей, но расследование надо было доводить до конца.
– Простите, как мне найти Марину Короевскую? – спросила она у женщины, сидевшей у самой двери.
– Она следующая выступать будет, – последовал ответ.
Выступление Короевской публика встретила шквалом аплодисментов. Поэтесса отличалась стройной фигуркой, красивым лицом и голосом, от которого веяло таким обаянием, что его обладательница сразу располагала к себе. Стихи у этой девушки соответственно внешности отличались особой красочностью и страстью. На Соню она произвела хорошее впечатление.
Короевская закончила выступать и отошла к слушателям. Сыщица поспешила к ней.
– Извините, – сказала она. – Мне нужна консультация по поводу одного стихотворения.
– С удовольствием! – бодро ответила Короевская. – Только давай сразу договоримся на «ты». Меня зовут Марина.
– Хорошо. Я – Соня.
– Пойдем в кабинет.
Кабинет поэтессы отличался особым уютом. Сразу видно было, что здесь работает женщина.
– Что за стихотворение? – спросила Марина. – Твое?
– Я уж боюсь говорить неправду, – ответила Соня.
– Это почему?
– Когда я сказала, что это стихотворение молодого автора, какой-то мужик из ваших отреагировал на это, мягко говоря, не лучшим образом.
– А как он выглядел?
– Такой худой, лысый, с усами и с серьгами.
– А, Виктор Григорьевич? Он у нас такой! Его эти молодые поэты достали. Дело в том, что он – последняя инстанция у нас, и к нему бегут с последними надеждами. Все отсылают несостоявшихся поэтов к нему. Представляешь себе, какая головная боль у него от споров с ними?
– Да, я слышала отрывок одного из таких шедевров.
– Подобное нам приносят по сотне штук на день.
Соня покачала головой.
– Ну давай, выкладывай, – сказала Марина. – Только правду!
Софья рассказала о своем детективном расследовании, таинственном письме и прочем.
– Ну,