В конце двадцать второго века на Втором планетарном съезде познакомились будущие родители Клима. Эх, какая это была любовь!
Но вернемся к материалам съезда. Несмотря на то, что четвертое поколение вошло в сверхновую историю как Изобретатели, было решено изобретательские порывы попридержать.
Чтобы обезопасить потомков от новых ядерных взрывов и прочих смертоносных неприятностей, все книжные знания постановили держать не просто в хранилище, а под строжайшим контролем и выдавать дозировано. И вовсе не каждому.
А так как за век после Взрыва людская мысль сумела воссоздать мир механических и паровых машин, то на этом и остановились. Вселенской беды пыхтелки с шестеренками принести бы не смогли: даже самый огромный паровоз земной шар не расколет.
Под угрозой самого сурового наказания было запрещено развитие научной и технической мысли "по восходящей линии". Изобретать позволялось и приветствовалось только "вширь". Никакой кибернетики и электроники. Только механика и оружие не очень массового поражения.
Новые ученые долго не грустили, и вскоре пришли к выводу, что их давние предки слишком быстро миновали эпоху пара, и спешно полюбили двигатели внутреннего сгорания. А ведь простор для новых паровых изобретений был огромный. О непостижимой в полной мере энергии пара и безграничной возможности механики заговорили все.
Не удивительно, что заразительные идеи новой технологической политики проникли в обиход. Неожиданно жизнь повернулась вспять в старое проржавевшее русло культуры и моды. И все завертелось так же, как и во времена, названные почему-то Викторианский эпохой. Хотел бы Клим взглянуть на Витька, придумавшего все это.
Впрочем, витиеватый новый старый мир нравился всем.
Почти всем.
Глава 5. Ноябрьское купание
Клим знал, где находится редакция "Истинного времени": ее окна выходили на одну из четырех крупных площадей Западного Симфидора – Площадь народов. Недалеко от дома Джес.
Погода была отличная, и Клим не торопился. К тому же в такую рань появляться в редакции счел не совсем этичным.
– Еще решат, что мне это место очень-очень нужно, – хмыкнул он. – Лучше подойти позже, когда солнце окажется в зените.
Чтобы убить время, решил отправиться в противоположную от редакции сторону и прогуляться у реки. Вид текущей воды всегда действовал на Клима одновременно успокаивающе и ободряюще. К тому же это было место, если не считать крыш и балкона Джес, где можно было глазеть на неяркое утреннее солнце.
За четыре года жизни в промышленной части города-государства он, рожденный на сельских равнинах, так и не смог привыкнуть к сырости бараков, мрачным