После этого вместе со старшим офицером капитан-лейтенант отправился посмотреть крюйт-камеру, все ли готово к завтрашнему приему пороха. Фонарь над световым люком светил ровно столько, чтобы подносчики пороха видели заряженные картузы, передаваемые им через двойной саржевый полог, отделяющий пороховое хранилище от остального судна. Днища фонарей в крюйт-камере залиты водой, но все равно пользоваться ими стараются как можно меньше, огонь он и есть огонь, с ним шутки плохи.
Внутренность крюйт-камеры – вотчина ее содержателя унтер-офицера Василия Кирвиля. Он здесь царь и бог. Но зато с него за все и спрос. Должность содержателя особая и назначают на нее самых ответственных и толковых. Завидев командира и старшего офицера, содержатель выставил перед ними пампуши – бумажные тапки, без подков и гвоздей, чтобы ненароком никто искры не высек. Надев тапки, Шостак с Ратмановым разом вывернули на-изнанку карманы. Это тоже правило, обязательное к исполнению, независимо от чина и должности. Вдруг по забывчивости у кого-то в кармане кресало какое-то затерялось, а потом он еще случайно им и чиркнет. Если же хоть одна искра попадет на порох рассыпанный, тогда взлетишь в небеса, прежде чем скажешь «аминь». Крюйт-камера – место особое, и требования устава морского здесь исполняются особо неукоснительно, ибо вопрос всегда стоит о жизни и смерти сотен людей.
Сам содержатель с помощником в таких же пампушах и в бумажных фартуках были заняты тем, что вымывали палубу, стараясь выковырять из пазов весь скопившийся там старый порох с грязью.
– К завтрашнему успеете приготовиться? – поинтересовался Шостак.
– Успеем, ваше высокородие! – хмыкнул Кирвель. – И не сумлевайтесь!
– Полоки уже вычистили? – поинтересовался Ратманов, оглядывая стеллажи, на которых будут расставлять пороховые припасы.
– Сверкают, что у кота яйца, ваше высокородие! – отозвался Кирвель.
Содержатель входит вместе со старшим писарем, старшим коком и боцманом в судовую унтер-офицерскую элиту, а потому может позволить себе некоторую вольность в общении с офицерами, хотя и самую малость. Пусть скоблящие палубу матросики порасскажут потом дружкам, каков он, унтер-офицер Кирвиль, бойкий на язык перед самим капитаном!
Но Шостак юмора не оценил.
– Ты бы лучше за исправностью мытья смотрел, чем шутки со мной шутить! – сказал хмуро и направился на выход.
Ратманов подозвал растерянного содержателя к себе:
– Как закончишь, сразу доклад, спущусь и самолично проверю!
– Так точно! – закивал пристыженный унтер-офицер.
Тем временем в глубине бухты показалась небольшая баржа, следующая к «Григорию». Это везли мясо только что забитого скота. Бычьи и коровьи туши обычно рубили пополам, чтобы легче таскать, баранов же и свиней грузили целиком.
– Макар Иванович, проследите, чтобы мясо приняли и солью просолили