Пытаешься выйти на взлёт,
Но их разрешенья пустого
Тебе – ни обресть, ни презреть —
На донце бассейна сухого
Тебе и тонуть, и гореть,
Окрепнуть красавицей редкой,
Сияя сквозь цепи годов,
И силы набраться, и сметки…
И всё же – не жить без тортов.
Ты – милый и маленький тортик
Себе и друзьям по пути:
Заката затихнут аккорды,
Ночь минет – и – снова лети!
2009
Питерскому шансонье
Певец без краски, певец без сказки
Под сенью осени в дыханье дымном,
Не бил былого, не вяжет вязи,
Он и безлетен, он и беззимен.
Он – СЫН: не славить и не кусаться.
Зимою чёрной весь род повымер,
А деды в бедах годов семнадцатых
Скормили ямам голодный Питер.
2002–2009
Юла
Зелень – затоном, солнце – юлой,
Лето и дышит, и катит.
Липовый цвет – чистых бабочек рой,
Свет в необъятном обхвате
Томного омута липовых куп.
Светятся тайные недра.
Леса и лета сияющий круг
Пышет приветливым цветом.
Ох, разошлась, золотая юла,
Полной волною полдня!
В будущих буднях взъюлишь ты, мала,
Мигом живым и вольным.
Миг – как попутчица, Юля-юла
В светлом пролёте июля,
Солнечным цветом густым завела
Сердца неспящий улей.
Солнечный цвет ты возьми, завари
С летнего пылу-жару —
Розовым полдень июльский узришь
В сладком живом нектаре.
Полдень июля – Юля-юла,
Юля раскрылася вмиг догола,
Юных нежданно – в четыре крыла!
К общему солнцу юла вознесла!
Полдню июльскому малого нет!
Полдень июльский – цветенье и свет!
Полдень июльский – сердца юла
В миге над мигом тебя подняла!
2009
На просёлках худых над бурьяном
На просёлках худых подмосковных
Грузно маются давние скорби.
Через залпы цветов обалделые —
Тени давятся, прут, обгорелые!
Что тебе на дороге задымленной!
Средь людей толчеёю раздавлен ты
В суете, в мельтешении нищенском,
Как венок худосочный кладбищенский.
С нами Бог. Над бурьяном. Победа?
Что разбухались, давние беды!
Прёт бурьян обалделой дубиной,
Чтобы пепел мы свой возлюбили!
Знать не знают нас дальние страны —
В мёд им наши тираны и раны:
Над заросшей осокой ухабой
Веял дым от расстрелянной бабы,
Что гадюкам чужим прислужила
В дни, когда даже время не живо,
Но лощёных Парижей повидло
И худое колхозное быдло
Слились в общем оскаленном взоре:
«Нет пощады Вселенной позору!»
А бурьян не растёт – возрастает.
В нём дворцы и лачуги растают.
Ой,