– Для гармонии, – отвечал Зуся. – Пусть она думает, что я ее ревную, как Отелло. Пусть она гордится, что ее подозревают во всех смертных грехах.
С Симой я знаком. Заподозрить ее даже в самом маленьком, микроскопическом грехе очень трудно. Как это обычно бывает – маленький Зуся выбрал себе в пару настоящую гренадершу с усами, и эта огромная женщина родила Зусе пятерых сыновей. Все дети выросли и преуспели в этой жизни. Даже самый младший – Давид – стал недавно победителем городской олимпиады по химии.
Зуся к детям своим относился скептически. Он говорил так, перечисляя их достоинства:
– Один – физик, другой – химик, третий – лирик, остальные два – полные засранцы.
Он их так обижал, потому что старшие сыновья давно покинули Израиль и работали в Канаде по научной части в каком-то крупном исследовательском центре.
Зуся в Израиле давно – ровно четверть века. Старшие его сыновья родились еще в России, а остальные трое – здесь, на земле предков.
Я так подробно остановился на его семейном положении и социальном статусе, чтобы стало понятным все остальное в этом рассказе. Главное, та странность в судьбе человека, ради которой и стоит пачкать бумагу.
Познакомились мы с Зусей в аэропорту. Встречал знакомых, но самолет из Москвы запаздывал. Зуся неслышно опустился рядом на твердое железное кресло. Так неслышно, будто это муха села, а не человек.
Наши глаза встретились. Мой сосед, видимо, встречей этой остался доволен и спросил:
– Московский ждете? – улыбнулся он, как я уже отмечал, всей своей некрасивой личиной. Бывает, люди улыбаются губами, глазами и даже морщинами, а Зуся улыбался именно всей физиономией. Казалось, что даже уши его оттопыренные смеются над вами.
– Жду, – сказал я. – Вы тоже?
– Нет, я улетаю, – ответил Зуся.
– Так вам не здесь находится нужно, а в зале отлета, – сказал я.
– А я люблю здесь, – продолжал улыбаться сосед. – Сумку сдал. Наверху тоска – одни магазины. А здесь весело: люди встречаются, целуются… Опять же фонтаны имеются и телевизор большой на стенке.
– Это верно, – сказал я. – Зал встреч лучше зала прощаний.
– Стишками балуетесь? – подозрительно покосился на меня Зуся и улыбаться перестал.
– Иногда, – сказал я. – Грешен. А вообще-то в газете работаю.
– Ну, ну, – задумчиво покачал ушастой головой Зуся, а потом пальчиками своими красивыми сделал так, как обычно делают пианисты перед началом игры, перед тем как опустить руки на клавиши. – Сами откуда будете?
Доложил – откуда, потом кратко пересказал анкету, но оборвал себя на полуслове, заметив, что сосед больше не расположен к разговору. Мы сидели рядом молча.
Потом Зуся сказал:
– Никогда не задумывались, почему птицы возвращаются к своим гнездам? Вот появился птенец весной где-нибудь на севере. Научится летать, жить своей жизнью. Зимой летит на юг,