Колесо кармы вращается вспять
Наталья Демина много лет проработала врачом, то есть была профессиональным материалистом. Защитила кандидатскую диссертацию, что подтверждает ее высочайшую квалификацию. Так бы, возможно, она и провела оставшуюся жизнь в белом халате – эту выстраданную и любимую профессию редко оставляют по собственному желанию. Но жизнь распорядилась иначе.
Проводя психотерапевтические беседы с пациентами, она часто замечала: проблема уходит лишь после того, как названа и проговорена.
Но порой встречались проблемы, найти концы которых не удавалось. Призывы врача к пациенту вспомнить не всегда мобилизовали его память. Видно, нередко начало проблемы укрывается за пределами нашей памяти.
Но известно ведь, что не весь житейский опыт помещается в коре головного мозга – этом оперативном хранилище. Есть еще подкорка – «генеральное фондохранилище», куда доступ обычно закрыт. Открывают его только специальные приемы. Такие, к примеру, как психическая регрессия, разработанная выдающимся американским психотерапевтом Станиславом Грофом.
И Наталья Александровна отважилась прибегнуть к не традиционным для нашей медицины методам погружения пациентов в дальние закоулки их памяти. Оказалось, люди вспоминают не только далекое младенчество, но и первые минуты пребывания в этом мире, и сам процесс родов, и, что совсем уж непривычно для материалистической науки, период внутриутробной жизни.
Но и это не самое удивительное. При достаточно успешной регрессии в памяти пациентов всплывают эпизоды из жизни, которая по многим признакам не относится к нашему времени. Пока нет конкретных подтверждений увиденного, к нему можно относиться как к ретрофантазиям. Но зачастую такие подтверждения появляются.
И тогда память возвращает человеку его утерянные миры.
Сама Наталья Александровна страдала туберкулезом. Его не удавалось вылечить, пока подкорка не подсказала: болезнь локализовалась в том месте, куда вонзилась фашистская пуля. В предыдущей жизни Демина была мальчишкой-разведчиком, который в годы Великой Отечественной отважно забирался в глубь расположения немецких войск под Москвой. Однажды его, раненого, учуяла овчарка. Мальчишку схватили и повели на расстрел. В памяти сохранились тычки в спину дулом немецкой винтовки и нетерпеливое «Шнэль, шнэль!».
Уже в нынешней жизни учительница литературы как-то требовала от Наташи произносить слово «шинель» с твердой гласной э. Девочка была неспособна выговорить это слово, ее била дрожь. Ни она сама, ни учительница не могли понять, что происходит.
Кстати, собак Наталья Александровна по непонятной до определенного времени причине недолюбливает, а овчарок в особенности. Когда муж собрался было завести четвероногого друга – как назло овчарку, – жена решительно воспротивилась.
Ее собственный опыт,