– Сэр Александр… я рад, что доспехи пришлись впору, – отчетливо прошелестело в пещере.
Морозное дыхание мерзко коснулось лица. Я ощутил неловкость воришки, пойманного на месте преступления, и попытался встать, лихорадочно перебирая известные оправдания.
– Не трудитесь, сэр! Я рад, что род Дрэгон не угаснет! Можно навеки успокоиться, а вам бы советовал быстрее вступить на трон и стать герцогом не по праву наследования, а по праву владения, герцогство слишком давно скучает без хозяина. Медальон герцога найдете в останках. Окажите честь, наследник, сожгите прах, слишком долго я промучился в проклятой пещере, – не дав мне возможности оправдаться, разборчиво прошелестел сэр Фридрих.
– Сделаю.
– Помните: слово Дрэгонов нерушимо. Кольцо главы рода снимается лишь с охладевшего трупа! – Призрак растаял утренним туманом, не успел я опомниться.
Вот как?! А снять доспех? Кольцо же намертво прикреплено к латам?!
– Свободно! Когда захочешь снять, само отсоединится, – ответила за призрака пушистая сволочь.
– Ты не спутник, ты гад! Во что меня втравил?!
– Сам втравился, испив из чаши. В твоем мире тебя нет, а меня вытащил из моего. Так что будем вместе привыкать к этому, – выдал рыжий, прячась от летящих в него камней в спасительную тьму.
– Как нет?! Я же живой! Я выберусь из проклятой пещеры и буду снова дома! – Я схватил с пола фонарик, пытаясь высветить из темноты пушистую цель.
Рыжая сволочь ловко избегала разгонявшего тьму луча и издевалась дальше.
– Мы между мирами, в нейтральном коридоре. Сам видишь, раньше отсюда никто живой не выходил, кто вошел – здесь лежит. Стража ведь сам прихлопнул? – выкрикнул приговор вампал.
Тяжесть осознания горой обрушилась на плечи, и я тупо сел на пол. Мысли умерли.
– Что делать? – Вопрос повис в воздухе.
– Выбираться из пещеры на свет и начать искать герцогство, – холодно ответила темнота голосом Адольфа, продолжавшего держаться на безопасном расстоянии.
– Ты прав. Не вечно же здесь торчать?! Обещание выполню, и пойдем, – буркнул я, вставая с пола.
Шок лишил меня мыслей, и осознание случившегося давило на упирающийся разум. Разберусь как-нибудь с этим…
Подойдя к костру, я снял левые наручи, а когда притронулся к правым, фамильное кольцо с легкостью отсоединилось. Попробовал снять перстень, но не вышло. Металл ободком врос в палец. Освободившись от наручей и положив их на рюкзак, подбросил веток в жадное пламя, чтобы давало больше света, и принялся за работу.
Тупое спокойствие работы требовалось именно сейчас, пока разум пребывал в шоке, пытаясь свыкнуться с пугающей своей непосредственностью