– Единственный твой минус – ты постоянно нарываешься на неприятности. Ты еще очень юн и суешь свой нос куда не следует.
– Считаешь, что помру в расцвете лет по причине собственной глупости? – Все еще купаюсь в лучах удовольствия от похвалы.
– Что-то вроде того. А я этого себе потом не прощу. Так что моя миссия – довести тебя до Гномьих гор и…
На голову словно ведро ледяной воды выливают.
– Ты вроде бы говорил, что проводишь меня только до города.
– Это если ты согласишься.
– Я против.
Тяжелый вздох служит мне ответом.
Закрываю глаза и пытаюсь заснуть, повернувшись к нему спиной. Приятно, конечно, что ему нравится, как я пою. Но я скорее вернусь домой и стану образцовым наемным убийцей, чем соглашусь дойти с этим ужасом до Гномьих гор. Да ни за что! С чем я и усыпаю.
До города мы добираемся три дня. Лошади исходят пеной, Аид притихает и старается не вывалиться из седла от истощения. Я накачивал Молнию жизненной силой в надежде на то, что семидесятичасовой забег она переживет без последствий. Что там наколдовал эльф, чтобы и его конь смог выдержать заданный ритм, – не знаю. Но он выдержал! Что меня сильно расстроило. (А зачем я тогда так надрывался?) И теперь впереди возвышаются ворота города, лошадей шатает из стороны в сторону от усталости, а мы сидим на их спинах грязные и уставшие до чертиков.
– Вы кто? – Стражник подозрительно смотрит на меня.
Не понимаю, почему крайний всегда я? Посмотрел бы лучше на белобрысого и задал бы ему парочку вопросов. Посадил бы в тюрьму. Так, что-то я замечтался.
– Я темный эльф, – пытаюсь гордо выпрямиться в седле.
Зад, который семьдесят часов отбивало седло, судя по ощущениям, окаменел и отвалился. Короче, сесть красиво не выходит.
– А чего это у тебя с волосами?
Ирокез упал набок и выглядит уже далеко не так гордо, как в начале заезда.
– Я бард. Мы все такие.
Страж явно под впечатлением. Небось представляет группу темных эльфов, разъезжающих по стране с разноцветными ирокезами.
– Раньше барды просто грамоты таскали. Теперь еще и головы брить надо? Эх, бедолаги. Этак ни одного приличного сказителя не останется. Ногти тоже заставили выкрасить?
– Нет. Это натуральный цвет. – Стражник меня бесит.
– Красный?
– Да.
– Хм, ладно. С вас серебряная монета, и можете ехать.
Сколько? Да со всех берут не больше медяка!
– Почему так много? С крестьянина, который ехал до меня, вы взяли всего три медяка. Два за въезд и один за ввоз телеги.
– А с тебя серебрушка. Если что не нравится – проваливай, – зевает страж, теряя ко мне всякий интерес.
– Я заплачу, – улыбается Аид и подъезжает ко мне, умудряясь держаться в седле так же прямо, как и в начале заезда.
Хмуро на него смотрю.
– Не надо.
Деньги есть, просто жалко так переплачивать. Да и стражник обнаглел, ему всего лишь надо преподать маленький урок. Вот сейчас я грациозно