Вот тонкости-то у хозяина дома как и не было ни на грош. Он с явным усердием расхваливал достоинства собственной дочери, как будто она была породистым жеребцом на аукционе.
Дэймон прищурился.
Неужели Аристидис всерьез думает, что его, Дэймона Савакиса, который мог выбирать любую женщину, какая ему только понравится, может заинтересовать застенчивая мышка? Да она даже взглянуть на него не может, не покраснев. Под тяжелым взглядом отца она, запинаясь, завела с Дэймоном наискучнейший и наибанальнейший разговор. Потом Манолис начал что-то там говорить о том, как важно в бизнесе доверие и как хорошо бы, чтобы у всех партнеров общими были не только деловые, но и личные интересы.
Дэймон сжал губы. Так вот откуда ветер дует! Манолис надеялся, что Дэймону понравится его дочь. Он, должно быть, спятил. Или, может, он в более отчаянном положении, чем думал Дэймон. Или догадывается о том, что Дэймон собирается разрушить его компанию.
Дэймон посмотрел на Каллисту. Если страсть, которую они разделили, хоть что-то для нее значила, своднические намерения дяди не могли ей нравиться. Но она держалась по-королевски спокойно. Интересно, она по доброй воле себя ему сегодня предложила? Или ее визиты в уединенную бухту были частью плана Аристидиса Манолиса?
Это подозрение закралось в сознание Дэймона в ту самую секунду, как он ее здесь увидел. Может, Манолис узнал о том, что Дэймон решил приехать пораньше и немного отдохнуть, и решил смягчить его перед переговорами при помощи своей племянницы? От такого человека, как Манолис, вполне можно было ожидать такого дешевого трюка. Ну, тогда Манолис просчитался. Она не прочь была заняться горячим сексом с незнакомцем, но гордость аристократки не позволяла ей открыто общаться с выходцем из рабочего класса.
Интересно, что она получила за то, что согласилась помочь дяде?
Дэймону стало так противно, что он даже ощутил горечь во рту. У Манолиса нет выбора. Скоро он завладеет его компанией. Эта мысль согревала ту часть сердца Дэймона, которая все еще цеплялась за прошлое. Дэймон склонен был предоставить своим юристам вести эти переговоры. Сюда его привело лишь любопытство. Он помнил, с каким восхищением и трепетом говорили в его семье о Манолисах, на которых работали его отец и дед. О компании, которая в конечном счете их уничтожила.
Времена изменились, и игроки тоже поменялись местами. Теперь Дэймон настолько влиятелен, что одного его слова достаточно для того, чтобы спасти эту семью или окончательно ее сломать. Все, что он сегодня здесь увидел, вызвало в нем одно только презрение к хозяевам этого дома.
И все же… он перевел взгляд на Каллисту, та окинула его прохладным взглядом и отвернулась к кузине. Губы ее изогнулись в полуулыбке, от которой у него дыхание перехватило. Какими бы ни были ее мотивы, она его использовала, как полного идиота. Его мужская гордость требовала сатисфакции. Дэймон Савакис не привык, чтобы им манипулировали. Но и сейчас тело его все горело огнем, жаждало ее тела. Эта история еще не закончена. Она не может закончиться, пока желание