Нина осторожно разглядывает деревенских. Приехали в Рогожин по каким-то своим делам. Все-таки – крупный город, столица региона. Перед ними рюмки, наполненные чем-то прозрачным, а если внимательно приглядеться – отражение в каждой рюмке в точности повторяет пиццерию, Нину, испанцев, окно.
Все здесь какое-то странное, немного ненастоящее. Даже испанцы кажутся Нине особенными. Как бы не очень-то испанцами. Не вполне. Во всяком случае, они отличаются от тех, к которым Нина привыкла, пока жила в Барселоне. Конечно, Страна Басков – это тебе не Каталония. Роса почему-то отправилась в Рогожин в юбке, а не в джинсах, как путешествуют все нормальные путешественницы, и с накрашенным ртом – обычно европейки почти не красятся, тем более в дорогу, подрисуют изредка губы розовым, и все. А у этой две такие вишневые лодочки с темными бортиками. И зубы за ними мелькают. Белые. Бла-бла-бла – рассказывает Нине про свою испанскую жизнь.
Дует на остывающий кофе.
Белая сливочная пенка убегает от сложенного трубочкой рта на противоположный конец чашки, обнажая поверхность, черную, как зимнее море.
Еще чуть-чуть и выпрыгнет на блюдце.
Из-под чашки выползает пятно, расползается по салфетке.
В стеклянном аквариуме напротив – сумерки.
– Работаем в школе, – Роса откусывает пиццу и запивает кофе. – Я преподаю математику, а Хосе – химию. В основном дети иммигрантов. Арабы, марокканцы, но есть и литовцы, украинцы. Родителям кажется, что в Стране Басков устроиться легче, чем в Барселоне. Ясное дело, большинству не до математики.
Нина разглядывает Росу – красивые глаза, рот. Даже нос красивый. Нос в человеческом лице самая странная деталь, думает Нина: он неэротичен – да чего там, просто комичен, смешон. Зато стоит сосредоточиться и представить, что тебя окружают одни носы – и сразу становится весело! Важные птицы – задирают голову, кивают клювами. Но у испанки нос горделивый, тонкий, как породистый арабский скакун. Когда она говорит, кончик двигается вверх-вниз, и это завораживает, как будто перед Ниной отдельное разумное существо, а не просто чей-то там нос.
Супруг у Росы тоже тот еще фрукт – какой-то слишком внимательный и неулыбчивый для иностранца. Серый джемпер в ромбик и клетчатая рубашка. Молчит, буравит Нину глазами. Конечно, он еще ни разу не разглядывал русскую женщину вблизи. Сотрудницы консульства и обслуживающий персонал отеля не в счет. Нина – первая.
– Живем не в самой Памплоне, – продолжает Роса. – В поселке рядом. Вот, смотри…
Роется в сумке – такая лаковая дамская сумочка из кожзама, слишком кокетливая для европейской учительницы. Вытаскивает фотки, раскладывает перед Ниной.
– Наш пуэбло… Маленький городок, три тысячи обитателей.