Похоже, этим двоим есть что сказать друг другу на своем языке, который все еще мне не понятен. Но такой замечательный день вдруг оказался испорчен. Снова зазвенели струны, но звучали они иначе.
Не понадобилось ничего говорить – Урфин сам все понял. Он вообще на редкость понятливый. Может, мысли читает? Мы вскоре свернули в переулок, а потом опять свернули… и еще раз… и снова… рынок остался позади, и нас окружили высокие – в два-три этажа – дома.
– Куда мы идем? – Признаться, я устала как собака и уже согласна была бы вернуться в замок, где меня ждали Гленна, ванна и постель, но ныть не буду. А то в другой раз не возьмут.
– Уже недолго, – пообещал Урфин.
Говорю же, понятливый. И слово держит. Мощенная камнем дорога сузилась, избавилась от камня и стала одной из тех неприметных тропок, которые расчертили Крымское побережье. Она то становилась у́же, то расширялась, тесня к камням сизые колючки, то вновь истончалась, чтобы протиснуться сквозь нагромождение валунов.
А море шумело рядом. Его голос перекрывал далекое эхо города. И ветер обнял меня, растрепал колючей лапой волосы. Он нес запах соли, и йода, и еще рыбы, смолы, немного – прели – всего того, чем полны берега. Но вышли мы не на берег – на каменный козырек, выступавший из горы.
– Не бойся, – сказал Урфин. Кому? Мне? Тиссе?
Я не боюсь. Я люблю море, а оно отвечает мне. Синь, куда ни глянь – синь. И белые чайки сливаются с небом. Выше чаек – безе облаков. И тянет подойти к самому краю.
Тисса отступает. Ей страшно, и она не пытается скрыть страх. Тисса пятится по тропе, пока не отходит на безопасное расстояние.
Пускай. Я уверена, что море не причинит мне вреда.
Отсюда виден и город – вьется лента стены, открываясь пристаням. Между ними и кораблями снуют лодки. От берега они идут пустые и быстро, облепляя длинные борта судов. Назад же ползут, придавленные весом груза.
– Тебя не любят, потому что ты маг? – Я села на край козырька, а Урфин остался стоять. Его тень сползала на скалы… этакий сказочный великан.
– И поэтому тоже. Но я не маг. Гильдия меня не признала. Я слишком стар, чтобы учиться в Хаоте. И слишком привязан к этому миру.
Сказал, как мне почудилось, с грустью.
– Поэтому моя сила – неразменный золотой, – продолжил Урфин. – Я сумел вытащить тебя, но вряд ли смогу зажечь свечу. Или вызвать дождь… ураган вот – это пожалуйста. Чуму. А остановить вряд ли получится.
Чуму, значит. Они тут все, как посмотрю, массового поражения.
Помнится, леди Лоу так его и назвала – Чума.
Очаровательно. Есть лорд Война, лорд Чума, осталось отыскать Смерть с Гладом и будет полный комплект.
– Мысли ты не читаешь? – на всякий случай уточнила я, а то кто этих магов, пусть и недипломированных, разберет. И вообще, Эйнштейна тоже из университета исключили. А он потом теорию относительности создал.
– Не читаю. Иллюзий не создаю. По воздуху не перемещаюсь. Предметы не