– Можно? Или вы еще не закончили?
– Можно!
– Нельзя, мы заняты!
Эти совершенно противоречащие друг другу ответы Глебов и его клиент произнесли хором и уставились на Чермака. Тот подумал немного и зашел в кабинет.
– Просто вы уже давно совещаетесь, – сказал он весело, повернулся и крикнул в сторону приемной: – Свет, принесите нам всем по рюмке кофе и по шоколадной конфете! А мне еще можно сигарет! Евгений Иванович, дорогой вы мой, простите бога ради, но мне работать надо! Я и так вон директора Рыбинского полиграфкомбината в зимнем саду принимал!
Чермак говорил, переводя взгляд с одного на другого, и продвигался к своему креслу, на ходу подбирая с полок какие-то бумаги. Обошел стол, уселся и сложил на стеклянной поверхности загорелые ухоженные руки.
– А Рыбинск, между прочим, нам весь план выпуска продукции завалил, – сказал он, очевидно, первое, что пришло в голову, – и директор в зимнем саду как начал на кактусы с горя кидаться! Еле оттащили! Можно мне немножечко в своем кабинете поработать? Тут и кактусов нету, и спокойней как-то!
Вошла красавица секретарша, внесла поднос, уставленный крохотными чашками, серебряными сахарницами со щипчиками и вкусно запотевшими бутылочками с минеральной водой.
Глебову она нравилась – давно! – и поэтому он старался на нее не смотреть.
Чермак знал, что Глебову она нравится, поэтому пытался занять ее чем-нибудь в непосредственной близости от Глебова.
– Вам с сахаром, Михаил Алексеевич?
– Спасибо, я сам положу.
– Свет, налей ему воды.
– Спасибо, я сам налью.
– Свет, тогда разверни ему конфету и засунь в рот.
– Спасибо, я сам… засуну.
Тут Глебов вдруг понял, что именно сказал, и покраснел до ушей. Света засуетилась, уронила серебряную ложечку, они вместе нагнулись, чтобы поднять, и получилась мизансцена – как в кино.
Чермак качался в кресле и наблюдал, совершенно позабыв про писателя Грицука.
Эта игра и издателя, и адвоката, и даже секретаршу увлекала гораздо больше, чем книга-бомба-шифр, и это было всем понятно.
– Ну, я пошел, – сообщил Евгений Иванович мрачно.
– До свидания.
– Я вам позвоню.
– Всего хорошего, Евгений Иванович.
Вот молодежь, подумал писатель мрачно. Ничего святого!.. Даже на рабочем месте, и то!..
– Мне на какое-то время нужно спрятаться. – Он выпустил последнюю стрелу. – Я опасаюсь мести.
– Конечно.
– Да-да, Евгений Иванович.
– До свидания, Евгений Иванович.
Писатель помолчал.
– Я решил лечь в больницу. Что-то желудок пошаливает и… О месте своего пребывания я вам сообщу.
Он пошел к двери, взяв под мышку свой экземпляр «бомбы», но остановился и спросил у Глебова:
–