Король Иероним, одетый в белоснежный джентльменский костюм, без сопровождения и охраны, часто сиживал здесь, отдыхая от государственных и семейных забот и уписывая горы лобстеров, устриц и крабов. И, естественно, запивая все это добрым винцом, которое синьору Сантини тайными тропами доставляли через горные перевалы бородатые неразговорчивые контрабандисты из соседней Нибелунгии.
Вино было второй статьей дохода их опасного ремесла. А первой – огнестрельное оружие, к которому мирные аспероны всегда испытывали необъяснимую слабость. Вот почему практически в доме каждого асперона на чердаке, в чулане или подвале был припрятан либо обрез, либо «бульдог», либо «Калашников».
В тот день король Иероним был не в настроении. Всё из-за мыслей о Нибелунгии. Почему его подданные прекрасное вино с тонким ароматом нагревшейся на солнце жимолости обязаны закупать за границей? В какой-то Богом забытой Нибелунгии, которую и на карте-то не разглядеть… Повоевать нешто? Собрать силу несметную да долбануть по Нибелунгии…
А что? Военные рвутся в бой. Снарядов наделали столько, что девать некуда… Опять же, танки, бронетранспортеры, крейсеры, самолеты… Все это шумит, грохочет, стреляет, плавает, ездит, летает, требует простора…
Попивая вино, король Иероним подумал о детях: о Людвиге и Самсоне.
В то предвоенное время Людвиг еще не добрался до своих смертоносных слив: королевский наследник был полон сил, а прыщи на лице говорили о так и прущем наружу несокрушимом здоровье.
Хороший сын, думает король, искусственно возбуждая в себе энтузиазм. «Да, хороший, только без размаха, ничем дельным не занимается, в последнее время повадился по деревьям лазить…»
Другой сын, задумчивый оболтус Самсон, уже несколько лет торчал в Париже, и от него давно уже не было вестей. И спросить не у кого. Посольства во Франции Асперония не держит. Слишком дорого… Ну да черт с ним, с этим выродком, король Иероним не испытывал к младшему сыну ничего, кроме чувства досады и недоумения… Опасный сын, непонятный, будто и не королевского роду…
О многом передумал король в тот день.
Короче, сидел, сидел король, попивая вино, и «высидел» себе любовницу, которую помнил потом всю оставшуюся жизнь. Дочь синьора Сантини, неземная красавица Сильвана, которую король Иероним только сегодня по-настоящему разглядел, легла под него не сразу, умная была, стерва, сначала распалила старого павиана, а уж потом начала высасывать из него все соки.
Не дососала, к счастью, потому что королева Виктория, почувствовав серьезную опасность, – ведь так можно и короны лишиться, а вместе с короной и головы, – пустила в ход все свои женские фокусы, и фаворитка спустя некоторое время пала.
А ее папаше-ресторатору, почтенному синьору Сантини, пришлось спасаться от гнева короля поспешным бегством в по-прежнему