– Может, тебе просто дать от квартиры ключ, где деньги лежат? – тихо произнес Роберт бессмертные слова Остапа Бендера.
– Давай! – нисколько не смущаясь, ответил заводила.
– Мы, значит, тут почти месяц корячились, машины эти до ума после каникул доводили, а вы пивко в беседочке тем временем попивали, – вмешался тут в разговор ставший грозным Михалыч. – А теперь вам на подносике надо готовые игрушечки преподнести, чтобы вы их тут же и сломали! – У Михалыча взъерошились на загривке остатки волос, могучие плечи приподнялись, и руки с огромными кулаками выдвинулись наружу. Самый наглый из молодых посмотрел снизу вверх на всю фигуру Михалыча и, с виду сдав на попятный, перемигнулся со своими приятелями.
– Ну ладно, ладно, командир, – будто бы успокаивающе поднял он руку. – Чего без толку-то торчать! Просто мы конкретно после отпуска на мели, хотели подзаработать, Ну, если нет, значит, нет, базар окончен… – И он с деланым равнодушием отвернулся, показывая, что разговор можно считать завершенным.
Роберт хлопнул Михалыча по плечу. Развернувшись, они подхватили с собой Ленца, и у оставшихся сидеть за столами парней возникло ощущение, что по классу прошлась и выкатилась наружу мощная океанская волна.
– Сволочи и тунеядцы, – сказал, обдумывая что-то, Роберт, когда друзья втроем уже вышли на улицу. – Ни совести у них нет, ни чувства приличия.
– Дети они еще, беды как следует не видали. – Грозный с виду Михалыч на поверку был добрейшей души человек. – От армии откосили, работать толком не умеют. Вот и сидят, вместо ремонта пиво в беседке пьют да девчонок в машине лапают.
– А те визжат не без удовольствия? – улыбнувшись, спросил Ленц.
– Всякое бывает, – вздохнул Роберт.
Товарищи засмеялись.
– Любят тебя женщины, не прибедняйся! – заметил Михалыч и добавил: – Галка моя все время говорит, что тебе жениться пора!
– Женился уже один раз, хватит. Пусть лучше Ленц еще разок пробует!
Сверху двор освещала луна, ей ассистировала пара фонарей, покачивающихся на небольшом ветерке. Было сухо, прохладно, но не холодно. Гараж стоял открытый, в нем тоже горел свет, и на фоне вечерней темноты машины в нем казались чудом современного автомобилестроения. Они были такие ухоженные, чистенькие, будто только что умытые перед сном дети, что тут же хотелось сесть в какую-нибудь из них и поехать путешествовать бог знает куда далеко.
– Устроят нам эти друзья какую-нибудь пакость, – предположил Роберт, оглядывая гаражное богатство.
– На всякое действие должно быть свое противодействие, – философски заметил Ленц. Друзья закрыли гараж, попрощались со сторожем, удивительно трезвым еще в этот вечер, расселись по машинам и разъехались по домам.