Райский уголок. Алексей Александрович Сыровежкин

связки были готовы закричать. Но я всё-таки преодолел страх перед неизвестным и направился к тому месту, где предположительно спрятался этот призрак. Я медленно обошёл всё окружающее пространство, осмотрел каждое дерево, заглянул под каждый куст, но не увидел никакого движения и не обнаружил никого, кроме пауков и бабочек. И в какой-то момент страх полностью испарился, я был близок к тому, чтобы засмеяться над своим чрезмерно богатым воображением, которое превратило обман зрения в какого-то неведомого монстра. «Ведь в этом лесу отродясь не происходило ничего интересного!», – и, окончательно успокоив себя этим, я продолжил свой путь. Я, конечно же, думал и о том, что это может быть человек, но эта версия казалась мне ещё менее вероятной по сравнению с монстром: «С какой стати кому-то меня выслеживать? Да ещё и посреди леса!»

      Вы спросите – что же я так увлечённо искал? А я искал тот самый берег, тот самый небольшой участок леса, который был особенно мною любим, начиная с самого раннего детства. Не знаю почему, но в те годы мы с семьёй любили отдыхать именно там, тем более что этот живописный уголок был не так уж далеко от дороги и сюда было удобно подъезжать на машине. И примерно через пять минут я добрался до него, сразу же узнав и восторженно поприветствовав как своего старого друга. Это было воистину райское место! Если бы меня назначили дизайнером райского сада, то я бы сделал его именно таким! В этом пейзаже воплотилось всё великолепие сибирской природы. Моё королевское ложе находилось как раз между двумя большими деревьями с роскошными зелёными кронами. Этот берег был не только максимально прекрасным, но и максимально удобным. Он не зарастал высокой травой как будто специально для комфорта тех, кто захочет посетить это место и насладиться этим видом – умиротворённый поток не слишком большой, но и не слишком маленькой реки, идеально чистое голубое небо и противоположный берег, полностью заросший небольшими деревцами. Был разгар жаркого солнечного дня, но при этом дул такой приятный освежающий ветерок – мечтать о чём-то большем было просто невозможно! Грех жаловаться на совершенство.

      Я занял своё место, как художник, нашедший подходящий пейзаж, и начал созерцать, стараясь найти самые яркие краски и запечатлеть эту частичку райского сада, частичку детства, беззаботного и счастливого детства. Так прошло минут двадцать или тридцать – я не хотел смотреть на часы, но мне казалось, что я могу просидеть так до самой ночи, и ничто не могло заставить меня сдвинуться с места, как будто я любовался чудесным цветком, который цветёт только один день в году. Не удивительно, что за эти минуты я сочинил ещё парочку четверостиший, которые поспешил сохранить в тетради, которая так удачно сопровождала меня – в эти минуты я действительно был художником, ручка была моей кистью, а тетрадь моим мольбертом! А слова могут хранить образ прошлого не хуже красок и фотографий:

      Этот мир всегда приветлив,

      Здесь на сердце становится теплей,

      И