Что же тогда означает этот литературный образ?
Двойник – это не какой-то другой человек; это ты сам.
С точки зрения воли к жизни, это любые отрицательные устремления, и именно это двойник и означает в «Красных башмачках»: сексуальное начало, с которым мужчина встречается на своем пути, когда от возвышенной любви юности переходит к восприятию материального в женщине.
Кант. «Основы метафизики нравственности» (1785).
Кант в этой работе хотел вывести моральный закон, который он назвал «категорическим императивом», не из эмпирического, а из чистого познания.
Кант не проводит ясной параллели между категорическим императивом и вещью-в-себе.
По Канту, человек должен поступать «только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом».
Шопенгауэр вступил в полемику с Кантом в своей работе «Об основании морали» (1840).
Скачок от Канта к Шопенгауэру не проявляется ярче где-либо, чем в понимании морали, которое преодолевает категорический императив в поисках другой основы, заложенной имплицитно и неотъемлемо в самом человеке.
Потому, для того чтобы указать на существование «истинного, коренящегося в нашей сущности и бесспорно действительного морального принципа человеческой природы», Шопенгауэр отрицал категорический императив на основании недоказанности долженствования, принявшей позднее у последователей Канта формы профанации.
Шопенгауэру не нравилось, что категорический императив Канта превращают в «нравственный закон», присущий нашему разуму.
Претензия Шопенгауэра заключалась в том, что Кант оперирует словами «закон» и «долг», выводя их не из понятия вещи-в-себе, а из эмпирической реальности, ибо по Шопенгауэру моральность – это проявление воли.
Шопенгауэр утверждал, что категорический императив Канта есть гипотетический императив и представляет собой лишь переложение теологической морали, где кантовское «поступай всегда по закону, которого желаешь для всех людей», есть не что иное как выполнение воли Божьей.
Шопенгауэр же позаимствовал идею, но не решение из Канта: найти моральное основание в человеке вне его связи с Божественным абсолютом. Другими словами, бросая вызов и Канту, и теологам, он заявил, что подлинным основанием морали, находящимся в характере человека, является сострадание.
Шопенгауэр характеризовал сострадание как единственный источник неэгоистичных поступков.
У смены категорического императива была причина антропологического характера; Шопенгауэр понял, что этого будет недостаточно, потому что женщина попросту не будет делать так, как ей прикажут, если в определенные периоды времени мужчина перестанет выступать для нее явным основанием морали; но и он разрабатывал свое основание для мужчины, от которого потребуется