и невест. Мне хотелось сделать ей приятное. Я продолжала работать, зарабатывала. Все деньги приносила в семью – «в общую копилку». В какой-то момент почти перестали рождаться новые песни. Для творчества необходимы вдохновение и максимум свободного времени, а мои силы уходили на Вову. Свекровь внушала, что дом надо вести так, как любит ее сын. Готовить бутерброды, накрывать стол, стелить салфеточку как ему нравится и как он привык. Она довлела надо мной своим вкрадчивым голосом с железными нотками, а я ходила будто зомби и повторяла: «Ну конечно, я все буду делать только так, как Вова любит, и никак иначе». И вы не поверите – ощущала себя счастливой! Наступил декабрь 2011-го. Считаные дни до новогодних каникул. Я – на пятом месяце беременности. В выходной муж предложил: «Поехали за город». Там Вове захотелось покататься на снегоходе. Сделал круг по полю, подкатил ко мне: «Садись сзади – я все проверил, кочек нет». Я и села. Вова дал по газам, снегоход рванул с места, я подскочила на кочке – низ живота пронзила нестерпимая боль. Она длилась всего несколь ко мгновений, и я подумала, что ничего страшного не произошло. Через несколько дней, а именно тридцать первого декабря, я собиралась работать в сборном концерте, но началось сильное кровотечение. Вместо концертной площадки оказалась в карете скорой помощи. Врачи не скрывали: ситуация серьезная. А Вова, мой обожаемый Вова, оставив меня в приемном покое больницы, поцеловал в щеку, помахал рукой и уехал. А потом всю новогоднюю ночь, сколько я ни звонила, муж не брал трубку. Мне хотелось получить поддержку по телефону. Но он, наверное, считал, что я сильная и со всем справлюсь сама. Я бы на его месте была на связи, семья – это ведь не только бутербродики «как Вова любит», но и взаимная поддержка в трудных ситуациях. Но я осталась со своей бедой один на один. Родителям – ни своим, ни его – звонить не стала, не хотела их волновать. К сожалению, ребенка спасти не удалось, беременность замерла. Когда меня через семь дней выписали, Вова улыбался и говорил: «Все будет хорошо!» – а я по ночам слезами умывалась, думала о малыше, которого мы не убе регли. И было очень больно вспоминать, что муж оставил меня одну в больнице в такой тяжелый момент. Остался неприятный осадок. Потом вроде бы все улеглось. Наступила вторая беременность. Я ходила в женскую консультацию на витаминные капельницы, лежала на сохранении. При этом продолжала работать. Так вышло, что и в первую неудачную, и во вторую беременность мне не довелось осесть дома, наслаждаясь своим прекрасным состоянием. В Володином бизнесе, по его словам, продолжались проблемы. Муж выглядел расстроенным, говорил, что никак не удается выкарабкаться. Принималась его успокаивать: «Ничего страшного, ведь я зарабатываю. Готова, если надо, есть одну гречневую кашу, лишь бы мы с тобой были вместе, мы ведь семья». Думаю теперь: какой же оставалась наивной дурочкой! Вове, конечно, было комфортно со мной: я ничего не требовала, деньги приносила. Когдато он мне весьма цинично заявил: «Ты сама виновата – все взвалила
