Малкольм в жизни не встречал человека, который до такой степени не умел врать. Он от души ее пожалел: бедняжке пришлось импровизировать, а она еще даже не оправилась от потрясения.
– Не буду больше вам мешать, – сказал он. – Спасибо, что объяснили, что смогли. Если возникнет необходимость со мной связаться…
Он положил на стол визитку.
– Спасибо, доктор Полстед, – сказала директор и пожала ему руку.
– Если появятся новости, дайте мне знать! Этот доктор Хассаль и мне теперь в некотором роде не чужой.
Выйдя из здания, он решил немного посидеть в саду, где тусклое зимнее солнце золотило голые ветви кустарника, а двое молодых людей возились с растениями возле теплиц.
– Надо было сказать ей правду, – заметила Аста.
– Знаю. Но тогда мы втянули бы во все это Лиру. И полицию… А мы ведь помним, что убийца – один из полицейских.
– Да ладно тебе, Мал! Этот полицейский был не при исполнении. Не все же они такие! Просто Пану такой попался. В полиции должны узнать и о том, что произошло, и что это сделал один из них.
– Ты совершенно права, и мне ужасно не по себе от того, что приходится молчать.
– Но?..
– Скоро мы ей расскажем. И полиции тоже.
– Когда?
– Когда узнаем чуть больше.
– И как же ты собираешься это сделать?
– Пока не знаю.
Аста закрыла глаза. Малкольму очень не нравилось, что Лире пришлось одной пойти на такой страшный риск, когда она забирала рюкзак из камеры хранения. Но к кому она могла обратиться за помощью? Уж точно не к нему – по крайней мере тогда. Если ты стал свидетелем убийства и решил не сообщать в полицию, то полагаться можно только на себя.
Придя к этому выводу, он снова задумался о Лире. Аста лежала рядом с ним на деревянной скамейке в позе сфинкса, полузакрыв глаза, – а Малкольм сидел и гадал, как Лира обживается в «Форели», достаточно ли там безопасно и так далее. Эти вопросы тянули за собой десяток других, и все они вращались вокруг одного, самого главного, – но как раз о нем думать пока не хотелось. Похоже, Лира уже не та строптивая и высокомерная девчонка, чьи манеры и тон так выбивали его из колеи несколько лет назад, когда он пытался учить ее. Теперь она стала гораздо более сдержанной или, возможно, не столь уверенной в себе. Более того, она казалась одинокой и несчастной, хотя и старалась делать вид, что у нее все хорошо. И еще эти ее странные, натянутые отношения с деймоном… Но когда они сидели в том итальянском ресторанчике, Лира держалась почти доверительно, почти по-дружески; а как искренне, чуть ли не по-детски беспечно она обрадовалась, что ей так ловко удалось подменить содержимое рюкзака! Нет, главный вопрос не исчез. Малкольм снова вернулся к нему, не в силах сопротивляться.
Он отлично знал, что неуклюж, как бык. Он отдавал себе отчет во всех контрастах: