были тарелки, чаши и чашки из керамики прекрасной работы и большие котлы для приготовления пищи. Ровные стены были украшены чистыми новыми одеялами и одеяниями, которые, как я позднее узнал, были предназначены для отправления религиозных церемоний Мирного Народа. Три жены вождя и несколько его детей быстро очистили комнату от своих вещей; он подготовили ее для нас, и мы сразу сделали постель для моего отца в одном из углов комнаты м осторожно положили его туда. Он не жаловался на страшную боль и даже не стонал, когда мы перекладывали его с носилок на ложе. Уивер взял несколько палок, предназначавшихся на дрова, зафиксировал перелом – он был между коленом и щиколоткой – и тщательно примотал шину ремнями от наших мешков из-под муки. Тем временем множество рук разгрузили наших вьючных лошадей, принесли все к нам в комнату и уложили все вдоль стены. Через Белого Орла Уивер сказал вождю, чтобы он одну тушу антилопы оставил для своего и нашего пропитания, а другими распорядился по собственному усмотрению. Скоро все было сделано, наши лошади были отправлены пастись вместе с несколькими принадлежавшими жителям деревни лошадям и мулам, а мы с Уивером сели на наши ложа, чтобы насладиться отдыхом, которого нам так не хватало. Две жены вождя возились около очага, готовя что-то. Скоро они подали нам чаши с едой, и предсказания Уивера сбылись: мы наелись тушеного мяса с кукурузой, заедая еду кукурузным же хлебом, очень тонкими лепешками, приготовленными на горячих гладких камнях и сразу свернутыми в трубочку.
Вот так! Так я, Натан Пирс, весной четырнадцатого года моей жизни ушел от цивилизации, а осенью оказался желанным гостем в домах хопиту, Мирного Народа, в пустыне Аризоны. Еще несколько слов в объяснение, и я перейду к описанию моих необычных приключений, пережитых с ними.
Глава
III
Разумеется, то, что случилось с моим отцом, изменило наши планы на зиму – он не мог продолжить путь в Туссон, потому что требовалось несколько месяцев для того, чтобы его нога зажила, и я, само собой, должен был оставаться с ним. Так что Уивер решил отправиться туда в одиночку и постараться заработать денег, чтобы обеспечить нас всем необходимым для того, чтобы мы смогли провести еще одно лето на Сан-Хуане в поисках золотоносной жилы. Мы спросили Тевакуаптеву, можно ли нам с отцом остаться у него на зиму. Он счастливо улыбнулся и показал нам темную кладовку, примыкающую к его комнате, наполненную кукурузой, бобами, вялеными фруктами и курагой из персиков.
– Этого запаса продуктов хватит больше чем на две зимы для вас и моей семьи, – сказал он, – а внизу у меня есть стадо коз и отара овец. Разумеется, вы можете здесь остаться. Жить прямо здесь, и жить хорошо.
Так что все решилось, и, вопреки настоятельным уговорам старого вождя и Белого Орла, которые убеждали его в том, что он никогда не пройдет через страну диких апачей, Уивер отправился на юг с нашими вьючными лошадьми. И для нас с отцом началась странная, непривычная жизнь здесь, в сердце пустыни в Северной
