С первого дня в Лиме мне постоянно казалось, что я упускаю важное. Вроде и мечту исполнила, но как будто чего-то не заметила, не разглядела в тумане. Красоты Лимы, её цвета, звуки, дыхание воспринимались приглушённо, я как будто погрузилась в неведомую глубину и потеряла ориентиры. В сказках туман часто сравнивают с порогом – местом, которое надо просто преодолеть. Считается, что в тумане граница между реальным и параллельным миром истончается настолько, что мы не в состоянии определить черту, за которой впадаем в иллюзии. Здесь существует особая жизнь, и каждый в ней видит своё. Общее пространство, впечатления и переживания стираются, вместо них создаются новые ритуалы и устанавливаются иные отношения.
Я забронировала номер в одном из лучших прибрежных районов города – Мирафлорес. Отель был из тех, где цена соответствует качеству, при этом первая оказалось приятной, а второе вполне себе на высоте: комфортное место с красивой резной мебелью из тёмного дерева, расписными стенами, горячей водой, огромными кроватями и уютными комнатами. В пяти минутах ходьбы гремел океан, на метро можно было добраться в любой конец города, все необходимые магазины находились в пешей доступности, на каждом шагу соблазняли рестораны, бесстыдно выставляя напоказ яркие вывески: «севиче», «роллы», «пицца», «десерты».
В первые пару дней, пока не приехали остальные члены группы, я была здесь одна. Бродила по городу, покупала арбузы, ананасы и манго, разрезанные на кусочки – наслаждалась жизнью и думала о том, что одни города попадают в самое сердце, а другие не добираются туда совсем. В одних хочется исследовать каждый метр, а другие оставляют абсолютно равнодушным. Каждое место и каждый город открывают в нас то, чего не видят другие места и города. Поэтому в Лиме я никогда не буду такой, как в Париже, никогда не представлю себя француженкой, пишущей акварелью, живущей на Монмартре и влюблённой в соседа – красавца поэта со взъерошенными волосами и чарующим голосом, который каждый вечер посвящает мне свои дивные строчки, а после неистово любит.
Не спросив разрешения, Лима сделала меня обычной туристкой (хотя я всегда представляла себя великой путешественницей) – из тех, что опасливо озирается по сторонам, боится ездить на метро одной и постоянно морщит носик. Мол, ой, ну надо же, как у вас здесь грязно.
Дорогая и дешёвая, богатая и бедная, имперская и современная, холмистая и океаническая – Лима давалась мне с трудом. Её улицы были приветливы, разговаривали со мной на языке граффити и источали аромат свежезаваренного кофе. «Думай сердцем!» – кричали надписи на стенах домов. В самую душу карими глазами смотрели нарисованные перуанцы, в руках они держали огромных, невиданных птиц. Лима поворачивалась ко мне своей самой выгодной стороной: уютными парками и резными балконами, протянувшимися через весь город проводами и романтическими, чуть обшарпанными закоулками, фольксвагенами-«жуками» и дребезжащими тук-туками. Город круглосуточно жужжал и бибикал клаксонами автомобилей, а пробки могли соревноваться с московскими. Но я ему так и не смогла поверить…
Через несколько