Через минуту Семеныч вновь возник на пороге, держа в руках солдатскую шинель.
– Держи, дорогой, вроде должна подойти, – Владимир взял шинель и бросил ее Александру, тот поймал и брезгливо стал осматривать ее, как будто в первый раз в жизни держал солдатскую шинель в руках. – Одевай, одевай, не брезгуй, вшей совсем немного, Семеныч за этим следит. Лучше вшей погоняешь, чем тебя черви пожуют. Я же тебе говорил, что на нашем участке снайпер обосновался. За офицерами охотится, гаденыш. Я Макарыча послал за его душой, но что-то тот пока не может его подстрелить. Поторопись, дорогой, времени осталось мало. Быстрее решай, что тебе дороже, жизнь или чопорность. Не бойся, твои немецкие дедушки на портретах не засмеют тебя в солдатской шинели, – и сам, усевшись за стол, стал набивать патронами магазин пистолета. Александр все еще крутил шинель в руках. Затем, решившись, рывком сбросил свою офицерскую шинель и стал надевать шинель Семеныча.
– Молодец, умничка ты моя, – весело сказал Владимир, зарядив наган и вложив его в кобуру. Затем снял с топчана еще одну солдатскую шинель и накинул на себя. – Пара дырок в этой есть, но надеюсь, снайпер не заметит, а то решит, что в русской армии покойники служат, и сам помрет от испуга и потери веры в человечество, – Владимир опять широко улыбнулся.
Только сейчас Александр заметил, что на шинели в области груди зияли два отверстия, а вокруг них были небольшие рыжие пятна. Его передернуло: он понял, что шинель сняли с убитого солдата. И как мог Владимир спать, укрываясь шинелью недавно убитого человека?! Он стоял пораженный, не зная, что сказать. До этой поры он не видел смерть так близко. Конечно, он успел насмотреться трупов, следуя за наступающими войсками во время переезда штаба с одного места на другое и во время доставки донесений в полки. Но то казалось чем-то уже свершившимся, далеким и не таким страшным. Но здесь, на передовой, эта шинель поразила его. Владимир так спокойно говорил о смерти, словно это была его закадычная подруга, постоянно заходившая в гости. Владимир заметил его смятение, но воспринял это по-своему:
– А что, нормальная шинель. Через дырки, конечно, холодком потягивает, все забываю отдать Семенычу заштопать. Потеплеет – отдам постирать, пусть хоть кровищу отмоет, да и вши уже заедать стали.
Эту шинель Семеныч снял с солдата, сраженного наповал из пулемета прямо во время начала последней атаки. Тот только выпрыгнул из окопа, как тут же схватился за грудь и рухнул вниз, мешая выбраться остальным. Кто-то швырнул его мертвое тело к задней стенке, там его и нашел Семеныч, когда вышел по нужде. Шинель показалась