Впрочем, выяснять это, сидя на холодном полу, не хочется. Да и фисса, помогая мне подняться, нервно оглядывается и, схватив за руку, невероятно сильно тянет за собой:
– Идёмте!
«Полёт» на крейсерской скорости продолжается ещё минуты три. Оценив пройденный километраж, особенности топографии и местной фауны, решаю, что одна я из каюты ни ногой!
Наконец, достигнув нужного места, фисса открывает мне дверь и всё-таки ухитряется смыться. Вот незадача!
Заглянув в проём, лицезрею не слишком большое помещение, но весьма интересное в отделке – бледно-розовые с рельефным растительным орнаментом стены, тёмно-малиновый многоуровневый потолок, из-под которого пробивается мягкий свет, придающий уют этому лаконичному, не перегруженному вещами пространству. Единственный предмет мебели, занимающий почётное место в центре комнаты, – обеденный стол. Не совсем привычный, слишком высокий, шестигранный, с о-о-очень толстой крышкой. Но… Пустой! Вывод делаю неутешительный – кормить меня явно не собираются. Обидно!
Убедившись, что ничего жуткого в «столовой» нет, прохожу внутрь и опускаюсь на мягкое сиденье одного из двух стульев, дополняющих сей монументальный шедевр дизайнерской мысли. Подпираю кулаком голову и набираюсь терпения. Ждать, судя по всему, придётся долго.
– Эстеллина!
Аж подпрыгиваю от резкого оклика. Что ж так пугать-то!
Смотрю, напротив стоит муженёк, недоумевающе взирая на меня, прекрасную.
– Первый раз вижу, чтобы столовую использовали как спальню, – выдаёт наконец. – Почему не ушла в каюту? Там же удобнее.
Ясно. Меня вырубило. Такое периодически случается, если долго без движения сижу. Прям по анекдотическому варианту закона Ньютона: всякое тело, находящееся в покое, стремится погрузиться в сон.
– Я ужинать пришла, – поясняю, – а уснула, потому что никого не было.
– А где фисса Майренна? – хмурится, оплетая пальцами резную спинку стула и отодвигая его чуть в сторону.
Пожимаю плечами. Откуда мне знать-то?
– Значит, ты ещё не ела? Ладно, смотри. – Видно, что он сердится, но держит себя в руках.
Нежданно приобретённый супруг садится напротив, надавливая ладонью на центр столешницы. Реагируя на прикосновение, та немедленно раскладывается, открывая взору и тарелки, и стаканы, и еду с напитками.
– Сама пробуй, – командует, снимая крышку с блюда, стоящего перед ним, и придирчиво его рассматривая.
Повторяю процедуру, получая аналогичный эффект с моей стороны. Понятно, скатерть-самобранка, только подход к ней особый нужен.
– Ферт Дириан, – решаю, что ужинать в тишине – полный маразм. – Может, вы расскажете мне о себе?
Мужчина морщится и откладывает столовые приборы в сторону.
– Зачем же так официально? –