– Думаю, еще сотенка в год тебе не в наклад выйдет. Ты, я гляжу, новую пару лошадей прикупил. Значит, думаешь кого-то в помощь по извозу брать. Дам тебе одного из сыновей Ефима Петухова, их там шестеро. За работника платить станешь сто пятьдесят. Годится?
– Сто двадцать, – ответил Лихов.
– Сто пятьдесят. Зато и честью тебя жалую. Ввожу в число ближних моих советчиков. Нынче в три часа пополудни к попу приходи. Будем вместе думать.
Помедлив, Кузьма спросил:
– Случилось что?
Мельничные жили недалеко от села, всего в версте, а все ж наособицу. Не слыхали еще.
– Случилось. Проводи меня, по дороге узнаешь.
Не захотела Полина Афанасьевна при мельничихе про жуткое говорить. Агафья была баба чувствительная. Разохалась бы, повалилась бы причитать перед иконами. Мертвая Палаша была ей крестница.
Когда шли вдоль пруда, под дубами, помещица рассказала о приключившейся беде.
Кузьма только брови насупил. Коротко молвил:
– Твоя воля, барыня. Отобедаю – приду на вашу сторону.
– Что это за «наша сторона»? – спросила она, заинтригованная.
– У нас в семье про деревню всегда так говорили. Тут, на пруду, наша сторона, за полем – ваша.
Лихов редко бывал так разговорчив. Должно быть, все-таки взволновался от оказанной ему чести, и Катина решила воспользоваться, выведать побольше про этого нелюдимого, но важного для хозяйства мужика, тем более он теперь будет в Синедрионе.
– И как же ты тут жил, на отшибе? Неужто и с мальчишками деревенскими не знался?
– Так померли же все. Одни мы остались. Потому что сами по себе, и колодезь свой. У меня сестра была Фирка, близняха. Вдвоем с ней росли. Будто и нет больше никого на свете, только мы двое, и всё вокруг наше. Пока ты не объявилась и новых мужиков-баб не привела. Но это когда уже было…
– Где ж ныне твоя сестра? Что-то не помню я ее.
– Фирка-то? Померла давно, – равнодушно ответил мельник.
Полина Афанасьевна знала, что простые люди не сентиментальны: кого не стало, того не стало. И позавидовала. Ей бы тоже не мешало этой мудрости научиться.
– Ладно, ступай домой. И гляди, не опаздывай. В три часа пополудни.
– Не опоздаю, – буркнул Кузьма.
Глава V
Заседание Синедриона
И верно, к церковному подворью он явился минута в минуту с помещицей. Подъезжая верхом, она увидала, как Кузьма входит в ворота. Взращенная в городе, Полина Афанасьевна первое время долго удивлялась, как это крестьяне, не имея хронометров, всегда знают точное время, даже когда нет солнца и пасмурно. А теперь и сама без малейшего сомнения – по движению воздуха, по оттенку света – определяла который час. Мудреная швейцарская луковица с секундной стрелкой, оставшаяся помещице от ученого супруга, давно была отдана Сашеньке для ученых измерений.
Вымираловская