– Говорит, не сразу понял, что он из золота, – невозмутимо продолжал я. – Видите, во что его превратили?
Не отводя глаз от золотой пластинки, сержант фыркнул:
– Значит, полторы тысячи?
– Да.
– Жупел Джинкс?
– Верно.
Отодвинувшись от стола, сержант сдвинул фуражку на затылок. Какое-то время он смотрел на меня своими поросячьими глазками, а потом спросил:
– Хотите написать заявление?
– А стоит?
Мы смотрели друг на друга. Я почти слышал, как скрипят жернова у него в голове.
– Жупел признался, что украл ваш портсигар?
– Нет.
Сунув мизинец в левую ноздрю, сержант извлек порцию цементной пыли. Рассмотрев добычу, вытер палец о рубашку.
– Кто-нибудь видел, как Жупел его принес?
– Нет.
Сложив руки на груди, сержант подался вперед и посмотрел на меня со смесью жалости и презрения.
– Знаете, мистер, – просипел он своим надсаженным голосом. – Если планируете задержаться в нашем проклятом городе, писать заявление не советую.
– Спасибо за науку. Значит, не буду. – Я сунул то, что осталось от портсигара, в задний карман брюк. – Решил, что вам следует знать: отныне мой портсигар не считается украденным.
Мы переглянулись, а потом сержант шепнул:
– Только между нами, мистер. На вашем месте я бы свалил куда подальше. Как бы мы ни старались, помощники у мисс Бакстер надолго не задерживаются. Только между нами, ясно?
– А этот, наверное, из банды Джинкса? – Я повернулся к пареньку. Тот слушал во все уши.
– Так точно.
– У него кровь идет.
– Ага.
– Что с ним случилось?
Сержант посмотрел на меня. В поросячьих глазках блеснул холодок.
– Вам какое дело? Если больше нечего сказать – давайте на выход. – И он снова принялся катать карандаш.
Я подошел к парнишке:
– Я работаю вместе с мисс Бакстер из социальной службы. Моя задача – помогать людям. Могу я чем-нибудь тебе…
Не успел я договорить, как парнишка плюнул мне в лицо.
В последующие шесть дней не случилось ничего существенного. Дженни вбегала в кабинет, швыряла на стол желтые бланки, с тревогой спрашивала, все ли у меня хорошо, и снова куда-то убегала. Я не понимал, как она может жить в таком темпе. Еще меня беспокоило, что она всегда носит одно и то же серо-коричневое платье и даже не пытается выглядеть получше.
Я печатал отчеты и продолжал приводить в порядок картотеку.
Должно быть, весть о том, что теперь я официально числюсь помощником Дженни, расползлась по округе. И ко мне потянулись все кривые, хромые и убогие, каждый со своими бедами. По большей части меня пытались облапошить, но я записывал адреса, краткую суть проблемы и говорил, что передам все Дженни. Как только до них дошло, что обдурить меня не получится, посетители стали лучиться дружелюбием. Следующие четыре дня мне это даже нравилось, но потом я понял, что болтовня отвлекает меня