Естественно, съемку прервали. Безучастный персонал препроводил Лапека в его комнату, и поостывший Тадеуш стал с ужасом ждать предстоящего разговора с Безликим.
Но разговора не состоялось. Ближе к утру с трудом уснувший Тадеуш был поднят с постели и с мешком на голове отконвоирован в какую-то камеру. Громко лязгнула запираемая дверь, и он остался один, гадая, что его ждет за непослушание. Руки были свободны и Лапек осторожно, для верности подождав пару минут, стянул мешок.
Камера была маленькая, и яркий свет заливал ее полностью. Моргая от резкого перехода, Тадеуш разглядел несколько высоких силуэтов, которые окружали его со всех сторон.
Через несколько секунд зрение адаптировалось, и Тадеуш замер.
Это действительно были люди, все шесть человек из съемочной группы. Высокими они показались лишь потому, что были подвешены на свисающие с потолка крюки. Прямо перед застывшим в ужасе Тадеушем неподвижно маячило лицо блондинки с выколотыми глазами. А к животу была небрежно приколота ее же заколкой записка с двумя словами: «За что?»
Звук, который Тадеуш услышал почти сразу, но поначалу не придал значения, был звуком капающей крови. Люди были убиты совсем недавно и подвешены буквально за несколько минут до привода сюда Лапека. Лужицы под ногами еще не успели как следует натечь, но и площадь пола в камере была невелика, и несколько разрезов на телах обещали в скором времени снабдить его красным покрытием полностью.
За ним явно наблюдали, потому что после того, как Тадеуш судорожно отдернул ногу от подкравшегося ручейка, свет в камере погас. И Лапек остался в полной темноте наедине с шестью мертвыми телами и тихим, ускоряющимся с каждой минутой перестуком падающих капель.
Он был вытащен прямо из кровати в нижнем белье и босиком. Стоя ровно посередине и боясь даже дышать, Тадеуш чувствовал, как его накрывает какой-то животный ужас. А потом, ощутив, как его правой голой ноги коснулось нечто теплое, он заорал и в панике отступил, тут же поскользнувшись, и в попытке не упасть ухватился за одно из висящих тел. Труп не был закреплен и легко соскользнул. Тадеуш рухнул во что-то мокрое и липкое и, практически уже ничего не соображая, забился в тщетных попытках встать, придавленный сверху почему-то невероятно тяжелым телом.
Через сутки покрытого засохшей кровью скулящего Лапека с зажмуренными глазами выволокли из камеры и поместили обратно в его апартаменты. И после этого Тадеуш, полностью пришедший в себя только спустя неделю, стал безупречно послушен и сговорчив, и всякие крамольные мысли если и тревожили его голову, то лишь до первого взгляда на вставленную в рамочку на стене смятую записку. По личному распоряжению Безликого два слова «За что?» на бумаге с бурыми пятнами должны были теперь вечно украшать его комнату. Так сказать, в назидание.
Правда, беседы с Безликим пришлось после этого урока проводить