Через пролом в стене во внутренний двор Кедровой Усадьбы проникли несущие смерть. Кто они? Это оставалось для Эгина полнейшей загадкой. Но то, что они несут смерть, было слышно по истошным воплям в полумраке – заспанная дворовая челядь и вооруженные пастухи Круста погибали от чьей-то беспощадной и сильной руки.
Факелы, которые держали в руках неизвестные люди, одетые на манер здешней голытьбы и вооруженные по преимуществу топорами, не давали света той части двора, где у основания господского дома ютились флигеля прислуги.
А самое важное сейчас происходило именно во флигелях, потому что именно туда смерть пришла первой. Эгин и слышал, и чувствовал это.
Люди с факелами (а их было около двадцати – довольно много по здешним меркам) не торопились приближаться.
Они ждали, пока загадочный кто-то (или что-то) выполнит всю черную работу за них. На горцев эти люди похожи не были. На горожан – тоже.
«Итого два варианта: либо Круст что-то не поделил со своими людьми и теперь они пришли мстить жадному господину, либо Круст снова что-то не поделил со своим соседом Багидом, хозяином Серого Холма. И теперь люди Багида пришли пустить красного тритона по всему крустову поместью», – заключил Эгин.
За спиной Эгина Круст срывающимся голосом отдавал приказания своим телохранителям. Никак не унималась раненная Эгином супруга управляющего. В гостином зале по-прежнему царил хаос – уменьшенное зеркальное отражение той леденящей кровь невнятицы, которая творилась сейчас в темноте двора.
Все происходило очень быстро. Эгин почему-то подумал, что на губах Лормы еще, должно быть, жив его, Эгина, солоноватый вкус.
За порядок и спокойствие в уезде Медовый Берег в первую очередь отвечал он, тайный советник Йен окс Тамма и аррум Опоры Вещей.
Все, что успело уложиться в последние две минуты, превосходило пределы мыслимого. Для него, Эгина, начиналась тяжелая работа.
«Ну что же – пора работать. И ломать из себя гражданского тайного советника теперь уже совершенно бессмысленно…»
– Именем Князя и Истины! – заревел Эгин. – Немедленно прекратить! Это говорю я – Эгин, аррум Опоры Вещей!!!
В подтверждение своего ора Эгин достал Внешнюю Секиру и выставил в окно.
Сорок Отметин Огня на его жетоне блеснули в сумраке крошечными, но очень яркими голубыми искорками.
К собственному немалому удивлению, он был услышан.
Четыре стрелы выпорхнули из темноты. Выпорхнули совершенно неожиданно – Эгин не мог и помыслить, что кто-то здесь осмелится стрелять в аррума. Он не суметь отвести их.
Одна стрела звякнула о жетон и отскочила прочь.
Другая, о Шилол, надорвала ему правое ухо и скользнула дальше, за спину.
Третья и четвертая попали бы ему прямо в сердце, не повстречайся они с заговоренной сталью очень тонкого и подогнанного точно по его мерке легкого нагрудника. Такие носят только аррумы и пар-арценцы. Такие простой стрелой не возьмешь.